— Это я заносчивая? — глупое обвинение все равно жалило. — Я не пленила разумное существо в темной пещере.
— Потеря Юкико-сама — это уже немало, она была важным дополнением, это нарушит хрупкое равновесие сил Иных Тихого океана. Но ты забрала и Вестника.
— Он и не был ваш.
«Или мой».
Лимузин резко остановился. Я вытянула руку, чтобы не упасть с сидения. Вдруг речной запах и хриплый голос Кавано оказался рядом со мной.
— Он и не из Америки, Кои-чан. И не из Зеркала. Он разбит. Бесполезен во всем.
«Разбит как я? Как папа?» — папа отдал все, чтобы освободить Жемчужину, и только смерть Юкико спасла его от такой жертвы.
— Выпустите меня.
— А потом ты украла наше будущее, — я впервые услышала эмоции в его голосе. Кавано был потрясен. И ужасно близко. Моя рука гудела, словно таблетки Мидори не работали.
— Ваши возможные будущие дети не важнее жизни Черной Жемчужины. Она страдала.
Молчание. Было слышно только дыхание папы. Мою кожу покалывало, я ждала, что Кавано скажет дальше.
— Вы с Хераи-сан останетесь в Японии. Вы должны это Совету и всем Иным Тихого океана.
— Я ничего вам не должна, — утомленно сказала я. — Где вы были, когда я росла? Почему Совет не помешал Улликеми убить человеческого слугу? Потому что это было в Портлэнде?
— Мы стали изолированы в последние десятки лет, потому что нас стало меньше. Вы с Гозэн Томоэ-сан можете это изменить. С помощью Восьмерного зеркала можно исцелить много ран.
— Я просто хочу домой.
— Я этого не позволю, — сказал он, раздражая сожалением в голосе. — Ты нужна тут.
«Ладно, пора доставать американское оружие».
— Я не останусь в Японии, — медленно и четко сказала я. Я вытащила телефон. — Эй, Сири, — сказала я, — напиши Кваскви. Кавано хочет взять меня в заложники. Если я не прилечу через два дня, зови Шишина или кого-то еще. Отправить.
Кавано вздохнул.
— Плохой выбор. Ты, наверное, не понимаешь цену.
— Слушайте, я не знаю насчет папы. Может, он решит остаться. Но это не мой дом. Меня ждут в Портлэнде.
Кавано не нужно было знать, что там была только Марлин, и я не собиралась объяснять лягушке, что я могу никогда не понять, как заставить сильного и голодного баку слиться с Кои-параноиком. В Японии все видели только дочь баку Хераи Акихито. Портлэнд давал возможность жить, и от меня не ждали чудес, мне не ломали руки.
— Кои Авеовео Пирс, — твердо сказал он, мое настоящее имя зацепило, как крючок между ребер, — ты будешь возвращаться в Токио каждый год, независимо от состояния Хераи Акихито. Ты должна Иным хоть это.
Я не хотела поддаваться, но поняла, что проводить время с Бен, Пон-сумой, Мидори и остальными из Зеркала, чтобы мы поняли, что означает быть хафу, без Совета, было бы полезно. Если бы у меня хватало денег.
— Возможно.
— Три раза в год.
— Один, — дверца лимузина открылась. Я ощутила на щеке прохладный вечерний воздух.
— Тут все в порядке? — голос Мидори.
— Да, — быстро сказала я, пока Кавано не передумал. — Поможете мне с папой?
Мускулистые руки, воняющие илом пруда, а не Мидори, вытащили папу из машины. Мидори помогла мне, взяв за руку.
— Сюда, осторожно, там бордюр.
— Почему ты так ее ведешь? — сказал Кавано за мной.
— Она слепая.
Я пыталась представить, как Кавано воспримет новость, но тряхнула головой. Не важно. Я уже шла дальше. Мидори повела меня внутрь и по коридору к туалету.
— Вот полотенца, — сказала она, опустив мою руку на мягкий хлопок. — И мыло. Я не смогла найти твой багаж. Но рядом с рукомойником я оставила кофту и подходящие штаны. Тебе нужно помочь?
«О, нет уж».
— Я справлюсь, — сказала я. Не хотелось, чтобы Мидори была тут, когда я сниму вонючую и грязную одежду. Станет видно потрясающую палитру синяков на руках и ногах. — Но если у вас есть еще болеутоляющие…
Она цокнула языком.
— Конечно.
Проглотив еще таблетки, я провела неловкие полчаса, вытираясь и утверждаясь, что все мои части, хоть и побитые, были на местах. Было странно оказаться наедине с мыслями после всех этих дней с Кеном, папой и остальными. Странно и неудобно, с кислым вкусом вины из-за папы, рискующим собой из-за того, что я не смогла выпустить Черную Жемчужину одна. Отдача исцелялась долго.
А потом я поняла, что не была одна. Тот, кто нес папу, вернулся.
— И ты так и будешь там стоять? — сказала я на английском.
— План был не таким, — сказал Кен. Он стоял на пороге, похоже. — Но с тобой мои планы не работают так, как хотелось бы.