Я целый день была как на иголках, но, видимо, зря. Синеглазый не то чтобы вёл себя, словно ничего не было (хотя, стоит признаться, ничего и не было), но также стал холоднее по отношению ко мне. Он почти меня не задирал, не требовал борща, как это было обычно, а лишь изредка обменивался ничего не значащими фразами.
Всё это не могло не угнетать, но я улыбалась, улыбалась через силу, словно так и должно быть. Но стоило мне только оказаться в комнате, я сняла себя улыбку, позволив грусти заменить мое лицо.
Я не плакала, нет. Просто грустно как-то.
«Всё пройдет, это просто обида. Или я просто себя накручиваю» — убеждала я себя.
На следующий день всё повторилось. Кир вёл себя так же отстранённо до самого отъезда домой, лишь сказав мне напоследок, что Артём меня домой завезёт, и мне не о чем волноваться. Только его тёплая улыбка через окно дала мне знать, что мне не показалось всё той ночью.
Однако теперь вместо обиды во мне поселилась злость, и я в ответ на его улыбку лишь зыркнула злым взглядом и отвернулась.
Глава 8
После приезда всё пошло своим чередом. Ощущение было, словно вихря Кирилла и вовсе не было. И всё мне приснилось. Единственным подтверждением, что всё-таки это не моя дикая фантазия разгулялась, был Артём.
Стоило нам вернуться домой, как парень, не теряя времени даром, на следующий день позвал меня на свидание. Всё было довольно мило. Он не скупился на комплименты, подарил шикарные цветы и вёл себя, как истинный джентльмен.
Все мои попытки ненароком узнать что-нибудь про Золотарёва он мигом пресекал. Это, конечно, не могло не разочаровывать. В целом я, если быть честной, после нашего с Денисовым свидания прониклась к нему симпатией.
Знаю, что это не очень разумно, особенно если учесть мой прошлый весьма болезненный опыт с блондинами. Однако, полагаю, моё сияющее лицо говорило в тот день само за себя.
Единственным огорчением в моей жизни был Золотарёв. Горечь поселилась во мне, когда парень словно сквозь землю провалился. И даже странные сны оставили меня в покое.
Я всегда очень легко привязывалась к людям, из-за чего и страдала, но ничего не могла с этим поделать. Порой мне это даже казалось моим проклятием. Вот и сейчас, пусть и ненароком, но всё же привязавшись к Киру, я чувствовала легкое опустошение. Потому что парень, кажется, и вовсе забыл о моём существовании.
Приближался Новый год, а я к нему совсем не была готова. Никаких планов, хотя, будем честны, какие были бы у меня планы, когда единственные люди, в чьём кругу я могла провести столь семейный праздник, оказались жалкими предателями.
Я покачала головой, отгоняя непрошенные плохие мысли.
— Мам, — крикнула я, поднимаясь с кровати и направляясь на кухню, где она как всегда в свободное от работы время хлопотала, — ничего не надо купить? А то я хочу съездить в магазин за украшениями на ёлку. Да и вообще ёлку купить.
— Ой, доченька, даже и не знаю, даже и не знаю, — всё лепетала женщина, — за продуктами я сама съезжу тридцатого, — размышляла она, нарезая лук для жарки. — А как же ты ёлку-то купишь?
— Попрошу кого-нибудь, — пожала я плечами.
— Ой, а не того ли мальчика с которым ты куда-то всё ходишь? — посмотрела она на меня лукаво, чуть улыбнувшись.
Я смутилась. Я, конечно, могла попросить Артёма, но согласится ли он?!
— Даже и не знаю.
— А я знаю! — воскликнула громко. — Пусть он тебе поможет, а взамен скажи ему, что я приглашаю его на ужин.
Ох уж это сводничество. Не к добру это.
— Мам, — проскулила я как в детстве, — ну ты что, серьёзно?
— Вполне, Сонечка, вполне. Давно ты к нам мальчиков не водила.
— Ладно, я приглашу, если он сможет, — пробурчала я, плетясь в комнату одеваться.
— А как хоть звать твоего кавалера? — крикнула мама с кухни.
— Артём.
***
Уже полчаса как я ходила по торговому центру, рассматривая всякие безделушки, но так и ничего не купила. Я всё не решалась набрать номер Денисова. Мне это казалось слишком семейным что ли — просить парня помогать мне с ёлкой. Да и докучать ему своими просьбами не хотелось.
Когда тянуть стало некуда, я быстро набрала номер Тёмы, чтобы не успеть сбросить, как в прошлые разы, и начала слушать гудки. Через несколько секунд трубку подняли и моё сердце замерло от волнения.