— Почему ты ничего никому не сказал? — спустя несколько секунд молчания поинтересовалась я.
Парень пожал плечами, после чего безразличным голосом кинул:
— Зачем?
Я нахмурилась.
— Как зачем?! Чтобы не ходить одному в магазин, а вдруг бы у тебя горячка началась? — начала я его отчитывать, а Золотарёв лишь махнул рукой на мои слова, будто они не имеют значения.
— Кому? — усмехнулся горько юноша.
— Ну хотя бы Артёму или мне!
Стоило этим словам вылететь из моих уст, как парень перестал есть и внезапно напрягся, а после заиграл желваками.
— Не хотел вас беспокоить, — отчего-то, как мне показалось, едко промолвил он, а затем, выдохнув, продолжил есть как ни в чём не бывало.
— Беспокоить? — переспросила я. — Ты всегда можешь обратиться к нам.
— Ну, у вас же там любовь… Все дела.
Я усмехнулась.
— И что с того?
— Так, всё! — прикрикнул он, кинув ложку в тарелку, когда доел. — Не захотел — не сказал!
Я поджала губы. Мне было неприятно, что парень разговаривал со мной таким тоном, словно я ему докучаю, в то время как я действительно переживала.
— Отлично, — пробурчала я, не смотря на него, между тем убирая тарелку, — измерь температуру, пожалуйста, — потребовала я, выходя из комнаты.
— Ты что, обиделась? — крикнул синеглазый мне вдогонку, отчего в тот же миг закашлял и закряхтел, тем самым заставив меня покачать головой от такой его беспечности.
Однако я всё же промолчала на его вопрос. Помыв посуду и заварив чай с мёдом (и всё это для неблагодарного гадёныша), я вернулась в комнату, где, уставившись в потолок, лежал Кир.
— Ну что?
— 38, 7 — безразлично произнёс брюнет.
— Так-с, на вот эти две таблетки выпей. Это жаропонижающее, — произнесла я, кладя парню в руки пилюли.
Мы едва ли коснулись пальцами, а по моему позвоночнику поползли мурашки. Его пальцы были холодные, как у мертвеца, но мне от них становилось горячо.
— Подожди минутку, я воды принесу!
Спустя минуту я уже подавала парню стакан воды, в то время пока он смотрел на меня каким-то пронзительным взглядом. Он даже не потрудился отвести взгляд, когда пил воду.
Я от такого внимания смотрела куда угодно, только не на него. Посмотрела на часы, на которых уже было одиннадцать ночи, себе под ноги и даже поправила ему одеяло, лишь бы не встречать этого холодного взгляда.
— Ты вообще зачем приехала? — спустя минуты три поинтересовался он, уже попивая чай.
Я словно очнулась. За заботой о Кирилле я и вовсе позабыла, зачем к нему приехала. Точнее, я и сама не совсем понимала с какой целью еду к нему. Сейчас, когда голова не кружилась, я не была полна смелости как час тому назад. Поэтому не стала спрашивать про его дела, однако вопреки здравому смыслу, который требовал молчать, я всё же задала другой, не менее интересующий меня вопрос.
— Ты зачем побил Андрея?
Золотарёв вытаращил на меня свои синенькие глазёнки, после чего спросил:
— А ты откуда знаешь?
— Видела его сегодня. На меня чуть не набросилась его девушка.
Я всё же решила не уточнять, что его нынешняя дама сердца моя бывшая подруга. Опустим детали.
— Хм, — как-то не по доброму сверкнули его глаза, заставив меня поёжиться, — а с чего ты, собственно говоря, решила, что это я?
Мне сразу же не понравился его тон. Он говорил со мной так, будто я себе напридумывала невесть что и докучаю ему своими глупыми доводами.
— Но, — заикнулась я, а затем, взяв себя в руки, продолжила, — ты единственный, кто знал, что он меня достаёет, — привела я аргумент, чем заставила его хрипло хохотнуть.
— Знаешь, решать чужие проблемы не в моём стиле. Я не принц на белом коне, чтобы спасать тебя от всяких троллей и тому подобной нечисти. Так что не придумывай себе лишнего.
Мне стало больно от этих слов. Он пытался меня унизить. Показать что я на порядок ниже его по социальной лестнице, что я лишь девчонка, у которой слишком разыгралось воображение. Но я никогда такой не являлась. Я всегда трезво оценивала ситуацию. Да, у меня как и у всех людей бывают депрессии, плохое настроение, я делаю ошибки, но всегда, пусть и через определённый промежуток времени, способна смотреть на всё объективно. Я не пустышка, какой он пытался меня выставить.
— Но, — вдруг раздался его голос, — я рассказал все Артёму. Так что, может, он будет твоим принцем, — пожал безразлично плечами он.
— Ясно, — всего лишь проговорила я.
Желание продолжать беседу с Золотарёвым на эту тему отпало. Да и вообще разговаривать о чём бы то ни было. Я сглотнула ком в горле. У брюнета пиликнул телефон, и он, прочитав сообщение, произнёс:
— Я вызвал тебе такси. Уже подъехало.
Я без лишних слов встала и кивнула. Пока я одевалась в прихожей, Кир стоял и молча смотрел на меня. Я также молча кидала на него взгляды.
Я не собиралась устраивать ему истерики, что мол я такая хорошая переживаю за него, обхаживаю, а он меня на улицу вышвырнул. Да и какое имею право?! Мы друг другу никто! Я пришла без приглашения, этого стоило ожидать.
— Пока, выздоравливай, — произнесла я напоследок, открывая дверь.
— Подожди, — вдруг прорезался у него голос.
Я замерла, после чего повернула голову.
На секунду мне показалось, что парню не легче, чем мне. Что ему самому не доставляет удовольствия вот так поступать, будто он выгоняет меня не по своей воле.
— Держи, — достал он из своей куртки деньги, — тут на такси и ещё останется.
М-да, действительно, показалось. Тут я не сдержалась и громко хохотнула. Какой идиот!
— Пока, — сказала я, развернувшись, и, даже не вызывая лифт, чуть ли не бегом начала спускаться по лестнице.
Уже на улице, садясь в такси, я позволила себе поднять взгляд на его окно, но свет был выключен.
Я ехала домой в полном разочаровании. Даже и не знаю, то ли он меня разочаровал то ли я сама себя. Ведь знала же, что нельзя возлагать на людей слишком больших надежд: потом слишком больно, если они не оправдываются.
Вот, он Кир. Настоящий. Самое ужасное было, что я всё равно в душе надеялась, что парень был просто в плохом настроении. Пожалуй, сейчас я начала понимать, отчего же такие плохие слухи ходят об этом «святом» человеке.
Дьявол! Настоящий, мать твою, дьявол! Только он способен так растоптать чувство собственного достоинства. Так, будто люди — лишь грязь под ногами.