Я расцениваю первый из четырех сеансов, которые Джейн провела перед началом главы 12, как ключевой, действительно важный для нас. Мы чувствуем, что это знаменует поворотный момент — и все же, как это ни парадоксально, мы совсем не уверены, что сможем повернуть в правильном направлении! Джейн провела сеанс всего через неделю после последнего сеанса для главы 11 [24 ноября 1981 года], и я представляю его здесь в Примечании 1.
Мы тщательно обсудили этот сеанс на следующий день, 2 декабря, и Джейн закончила тем, что отказалась от того, что я написал в некоторых своих заметках. Она проявила больше оживления, чем я видел в течение некоторого времени, и я был рад согласиться с тем, что она высказала несколько хороших замечаний; с другими я не согласился. Я попросил ее напечатать краткое изложение своих замечаний для включения в наш следующий сеанс. В то же время я старался облегчить ей саму работу по набору текста. Я уже делал для нее кое-что раньше.2 В последнее время у нее возникли проблемы с тем, чтобы удобно поднимать руки достаточно высоко, и дотянуться до пишущей машинки, когда она стоит на дубовом столе в ее кабинете, либо на стандартном металлическом столе для печати. Я потратил время, чтобы соорудить низкий, очень прочный стол, столешница которого находится чуть выше ее колен, когда она сидит в своем офисном кресле; ей гораздо легче работать с пишущей машинкой на этом низком уровне. Она допускает ошибки при наборе текста, потому что ее пальцы плохо работают, но она стремится повысить свою точность за счет работы. [И ее почерк не такой ровный, как раньше.] Когда она печатала 3 декабря: "Роб только что сделал новый деревянный стол для набора текста, правильной высоты и т. д., и я сейчас его опробую. Это сработало отлично, хочу запустить журнал, хочу запустить проект, я также хочу снова начать сеансы или все равно говорю себе об этом".
Однако она не напечатала резюме, о котором я ее просил. В тот вечер она провела второй из четырех частных сеансов, которые должна была провести перед началом 12-й главы "Снов".
Наша программа обсуждения материала Сета,3 а также наших собственных идей, которые включали предложения по записи на пленку для ежедневного прослушивания Джейн, появилась на этих сеансах 1 и 3 декабря. Очевидно, мы пытались стимулировать активность Структуры 2. Я провел следующий день, переставляя все рабочие принадлежности Джейн в ее рабочей комнате, по ее указаниям, и это воссоздание ее мира тоже помогло. "Роб и Сет запустили нас в новую программу, и хотя мы едва начали, я чувствую некоторое облегчение и умиротворение", — напечатала она утром 5-го, сидя за своим новым низким столиком. "вчера я почувствовала, что пространство защелкивается вокруг меня. P.m. Я отправила небольшую почту, но на самом деле не вникала в заметки, которые должны быть частью программы. Мой набор текста все еще довольно плох, но я знаю, что это улучшится. Я не чувствую никакого потока в этих заметках, но я чувствую, как поднимается подводный поток, и я чувствую себя… сосредоточенной, более довольной… Когда я зашла так далеко, я чувствую определенный блок выражения и некоторую достаточно легкую панику, но признаю тот факт, что чувство подавленности пришло, когда я решила делать свои заметки… Сразу записываю и расскажу Робу."
И в тот день произошло очень позитивное событие. Джейн получила из Прентис-Холла первые экземпляры своей книги стихов "Если мы будем жить снова: Или Публичная магия и личная любовь".4 Мы с нетерпением ждали возможности увидеть этот красивый маленький томик с тех пор, как она впервые задумала его более двух лет назад, еще до того, как у нее появилось название. Если это возможно, Джейн была более довольна публикацией "Если мы будем жить снова", чем когда в 1975 году вышла ее книга поэтического повествования "Диалоги души и смертного "Я" во времени". "Если мы будем жить снова" еще раз вернуло ее к самым ранним дням творческой работы, что, в свою очередь, привело к ее подростковым мечтам стать опубликованным поэтом [она родилась в 1929 году]. Как я писал в различных заметках в книгах Сета, благодаря искусству своей первой любви, поэзии, Джейн излагает свои убеждения с удивительно простой ясностью, сочетая свою мистическую невинность и знания с целеустремленным принятием физической жизни.
"Я начинаю, как могу… сеансы чтения", — напечатала Джейн 7 декабря, описывая наши усилия по выполнению нашей программы для нее. Мы прокрутили запись сделанных нами предложений. "Я действительно чувствую блокировку творчества; моя задница болит от стула — сладкая боль в суставах, на которых я сижу, которая ненадолго вызывает слезы; но все же это ощущение растяжения. та же правая рука. так много я хотела бы записать", — отметила она позже в тот же день. Ибо, хотя мы не знали, как это получилось, наши предложения помогли ей настроиться на ряд милых образов ее детства5 в ее родном городе Саратога-Спрингс, штат Нью-Йорк: она видела себя в парке развлечений — Кайдеросс, расположенном на берегу озера Саратога, недалеко от города.; она видела себя "прыгающей очень молодой" на поле отдыха через дорогу от католической начальной школы, которую она посещала; она видела и общалась с членами семьи, все они теперь мертвы. В ту ночь ей снились очень яркие сны.
"Ранние спонтанные образы Саратоги" Джейн, как она их называла, ее воссоздание собственного прошлого, продолжились на следующий день. Я нашел ее видения особенно трогательными, потому что в них она видела себя обладающей полной и бессознательной свободой физических движений, которую очень молодые люди считают само собой разумеющейся. Я задавался вопросом, может быть, какая-то ее часть просматривает свое детство, чтобы напомнить ей об этом мобильном наследии, помочь ей возродить его в настоящем. Я "вижу, как я прыгаю [снова]… но сами места кажутся мне более значимыми [сегодня], чем люди", — написала она. "они довольно обширные, цветные, и я смотрю из них вокруг, таким образом, в какой-то степени проникновение в них; должно охватывать… период времени, когда мне было около трех лет… смутные идеи о том, что, когда мне было около пяти, пожилой мужчина умер в соседнем доме, где я играла на крыльце, и кто-то повел меня посмотреть на тело — мой первый подобный опыт… Ну, а теперь я прочитаю сеанс магического подхода. мы с Робом вместе прочитали недавний сеанс сегодня утром…" И в тот вечер у нее были более сильные сны.
Пять месяцев назад, во вступительных заметках к Сеансу 936 в главе 11 "Снов", я написал, что к концу августа 1981 года Джейн набросала первые три главы книги "Магический подход к реальности: Книга Сета".6 За все последующие недели она проделала лишь очень поверхностную работу еще над тремя главами. В среду, 9 декабря, моя мысль о том, что она, вероятно, никогда не закончит книгу, была подкреплена ее собственной запиской.
В тот вечер Джейн провела третий из четырех частных сеансов, которые у нее были перед началом главы 12. Ее проблемы со слухом и зрением продолжались. Сет снова предложил нам материал, касающийся нашей ежедневной программы, но это не единственная причина, по которой я решил представить полный сеанс в Примечании 7.
Джейн работала все меньше и меньше по мере приближения времени отпусков, хотя 15 декабря она провела свой четвертый частный сеанс;8 самая запоминающаяся тема — искусство и детская психология — отделена от наших тем для Снов. Мы видели только нескольких друзей. Однако я был занят больше, чем когда-либо: вел дом, готовился к Рождеству, помогал жене как мог, работал над более ранними заметками для Снов и пытался выкроить немного времени для рисования. Джейн больше ничего не делала со своей рукописью Магического подхода, равно как ничего и в получении медицинской помощи, о которой она упоминала первого декабря. Наша программа самопомощи постепенно стала сокращаться, как и многие другие раньше.9 Наконец, однажды в попытке подбодрить Джейн, когда она лениво сидела за машинописным столом в своей рабочей комнате, я испробовал вариант тактики, которая так хорошо сработала при создании ее книги Сета "Устройство души" почти шесть с половиной лет назад:10 на этот раз, стоя позади нее я обнял ее и вставил чистый лист бумаги в ее пишущую машинку — но вот, что она написала на следующий день: