В лицо пахнуло затхлой прохладой. Здание было однозначно заброшено и заброшенно очень давно. На полу валялись груды каких-то железок, по стенам змеились неприхотливые растения — паразиты да такие же тонконогие, только коричнево-красной расцветки, грибы. Под ногами захрустело: вездесущий песок вперемешку с мелким мусором. По всей видимости, просторное помещение, в которое попали космоплаватели, служило для отдыха. Фонарь Лайтнеда выцепил своим светом нечто, похожее на полуистлевший диван, многоярусный помост с разбросанными по нему тюками и несколько не то тумб, не то столов за покосившейся конструкцией из разнокалиберных рам. Проход к ним перегораживали несколько стоек, между которыми искрились щиты из хрусталя. Только он мог так мерцать, бросая кругом разноцветные блики. Выглядели щиты абсолютно целыми. Но стоило Фливорсту дотронуться до такой ограды носком сапога, как она буквально растаяла, тонкой струйкой похожих на соль кристалликов, осыпаясь на пол.
— Насколько же это здание древнее? — задумчиво вопросил Густас. — Профессор, я думаю, вы должны взять образец.
— Никогда не видел столь стремительной деградации материала, — потянулся к своей суме старик, но был остановлен командиром.
— Потом.
— Тут что-то написано, — подошёл ближе к одной из стоек Стиворт.
— Языковеда бы сюда, — посетовал профессор. — Фредрик… А вы не можете расшифровать?
— Нет, — покачал головой капитан. — Дерек, засними это на камеру, и давайте-ка двигаться дальше. Сейчас у нас нет времени, чтобы каждую закорючку рассматривать.
Из атриума вело несколько выходов, одинаковых по своей непривлекательности. Лайтнед вопросительно повернулся к своим спутникам, дав им право выбирать, куда идти дальше. В фонарях хватало топлива часа на четыре беспрерывной работы, их заправили перед самым выходом, но Фредрик не строил иллюзий: такими темпами они и до второго этажа не доберутся, а ведь ещё надо оставить время на обратную дорогу. Поняв, что никаких распоряжений они не дождутся, воздухоплаватели неуверенно потянулись к самому ближайшему из выходов — правому. Капитан не возражал. Они вступили в широкий коридор, вызывающий почему-то ассоциации с кишками и мрачными подземельями. Теперь впереди шествовал Стиворт, а последним должен был идти Фливорст. И лишь когда коридор закончился, и исследователи снова упёрлись в закрытую дверь, главный инженер неожиданно обнаружил пропажу:
— А где? Где Аквель?
— Вот… — ругнулся под нос Лайтнед. Он, наконец, узнал имя наглеца, но информация уже потеряла свою актуальность. — Подождите здесь, я сейчас вернусь.
Он кинулся обратно в атриум. Фонарь раскачивался туда-сюда в его руках, бросая ошмётки красноватого света и выхватывая то трещину, то какой-то потёк на стенах. В атриуме никого не оказалось. Но что-то было не так. Что-то явно изменилось. И Фредрик не сразу понял, что именно: тьма перестала быть такой густой. Узкий проход в здание теперь зиял во всю ширину. Но матроса по-прежнему не было видно. Боясь, как бы с ним ничего не случилось, капитан выбежал наружу и принялся кричать:
— Эй! Фливорст, где ты! Рядовой Фливорст, отзовитесь!
Тишина. Ничего не оставалось, как направиться в обход постройки, продолжая звать нерадивого подчинённого и кляня, на чём свет стоит, и самого рыжего, и всю его незнакомую Лайтнеду родню. Но не успел командир «Элоизы» как следует испугаться и разозлиться, как заметил нечто совсем уж непонятное: прямо под стеной тянулась узкая полоска света шириной не больше вершка и длиной примерно с полтора локтя. Нагнувшись, Фредрик понял, что свет этот исходит из глубины самого здания, и, скорее всего, он стоит перед ещё одним входом, тщательно замаскированным, без малейших признаков замки или ручки.
— И как он туда попал? — не сомневаясь, что Аквель именно там, внутри, полушёпотом спросил себя Лайтнед.
Ответа, понятное дело, не последовало. Рука тронула гладкий камень. Никаких кнопок или рычагов. Решив уже, что ошибся, Фредрик, как это часто с ним бывало, потянулся к единственному советчику, ни разу не подводившего мужчину — к компасу. Но в заветном кармашке было пусто. Впервые с того момента, как он поднялся на борт цеппелина, Лайтнеда охватила настоящая паника.
Громкое шипение и свист в одно мгновение прекратило бешеный бег капитанских мыслей. Стена, как по волшебству, начала подниматься, и буквально за считанные секунды перед Фредриком возник большой прямоугольный пролом. А за ним — огромных размеров зал, заставленный какими-то темными плитами. Плиты матово отражали свет десятков парящих над ними шаров. Перед тем, как шагнуть в него, Лайтнед отцепил от пояса пистолет. Тяжесть оружия добавила уверенности, хотя вместо табельного пугача капитан предпочёл бы сейчас что-нибудь посерьёзнее. Слова Густаса о том, что планета вовсе не пуста, и что они могли пока просто не встретиться с местным населением, предупреждающим сигналом вспыхнула в голове командира «Элоизы».