— Китов?
— Тогда они выглядели иначе.
— Но зачем нужны эти АСХИ? — Кто о чём, а Густаса больше всего интересовало Эхо. — Зачем создавать такие огромные махины и отправлять их в Небесный мир?
— Первые АСХИ были стационарными. Огромные гробы, раз в десять больше тех, что вы видели в лаборатории. Они использовались… Как бы объяснить проще? Представьте себе отображатель, с помощью которого можно общаться. Он передаёт как письменные сообщения, так и разного рода картинки. Мы называли это интернетом. Множество машинок, связанных между собой, только не посредством кабелей, как фейнолеры, а посредством невидимых волн. Как эхо-сигнал… вроде того. Если вы бывали в королевском хранилище документов, то можете представить, сколько они занимают места. Но земляне отказались от бумаги. Все свои записи мы хранили в своих машинках, точнее в огромных хранилищах, связанных с этими машинками.
— Закодированная библиотека! — понял Леон.
— Точно. Но даже для такой библиотеки нужно много места. А места стало катастрофически не хватать. И тогда мы решились организовать её там, — указал пальцем наверх Аквель. Слушатели зачарованно вскинули головы, но наткнулись взглядом лишь на тёмно-серый свод потолка. — Не знаю, кому пришла оригинальная идея делать АСХИ для хранения слепков в виде китов. Эти могучие млекопитающие жили в морях, и к воздуху не имели никакого отношения.
— Так они существуют?! — Стиворт не изменил своей позы, не сдвинулся ни на вершок, но тёмные глаза его увеличились едва ли не в два раза.
— Во всяком случае, существовали, когда я тут жил, — не разделил его восторг землянин. — Их раньше истребляли ради жира, но потом на смену плавучим бочкам пришли бочки с чёрным золотом. Ещё одно доказательство нашей глупости. Мы интересуемся только тем, что можем либо использовать сами, либо продать другим. Система АСХИ доказала свою жизнеспособность, и с тех пор основное количество добываемого на Элпис кварцинита стало уходить на их постройку. Когда я пошёл в школу, над Землёй летали уже с десяток этих громадин. Хрустальный песок вывозили тоннами, но процесс этот оставался ужасно затратным. Вскоре на Элпис была отправлена постоянная группировка для возведения завода по сбору АСХИ, ибо строить их на месте добычи инфопеска оказалось экономически выгоднее. В каждый сервер теперь помещали особый блок, ответственный за перелёт, который длился от шести месяцев до нескольких лет. Правда, если бы учёные не разработали гравитационные искажатели, киты и за миллион лет не долетали бы. Чёрная дыра в миниатюре, вот как их называли, хотя, по сути, они больше напоминали волшебные телепорты.
— Те сферические штуки, рядом с которыми мы проплывали, — снова озарило Лайтнеда.
— Они генерируют гравитационное поле, буквально сминая пространство-время. Это сложный механизм, я никогда особенно не интересовался им. Их изобретение в своё время стало настоящим прорывом, революцией в физике. Помню, как мы в школе заучивали биографии учёных, создавших искажатели, гордились, что именно в нашей стране родились двое из них. Проект был международный, и на какое-то время объединил государства, вечно спорящие за превосходство в космосе. И только потом стало понятно, как мы просчитались. Несмотря на то, что сферы работали очень небольшой промежуток времени, создавая коридор для кораблей, летящих к Элпис, а потом и для АСХИ, стремящихся обратно, их собственной массы хватило для того, чтобы начать изменения земной орбиты. Мы не оставляли попыток смыться с собственной планеты, а когда стало ясно, что эти миниатюрные чёрные дыры могут наносить непоправимый вред, наше желание только усилилось. Даже самым тупым оптимистам было понятно: ещё полвека-век, и человечество просто уничтожит само себя или его уничтожат многочисленные катаклизмы.
И к Элпис стали присматриваться ещё внимательнее. Примерно сорок лет понадобилось на то, чтобы превратить её во вторую Землю. Местная флора и фауна были заменены земными видами растений и животных. Часть из них пришлось буквально воссоздавать из замороженных клеточных образцов. Огромные ковчеги несколько раз в год пересекали сферы, чтобы доставить каждой твари не по паре, но по нескольку десятков, а то и сотен тысяч.
Голова Фливорста опустилась, он замолчал. Было что-то пугающе-грустное в этой паузе. Но только Фредрик смог понять, что именно. Как бы ужасно не отзывался о землянах тот, кто принял облик рыжего матроса, но сейчас его мучила тоска по потерянному навсегда дому. Кого он оставил здесь? Родителей, друзей? Возлюбленную, как сам Лайтнед оставил когда-то Юлану? Они были по-прежнему живы для землянина, они забирались в его сны, не похожие сами на себя, напоминающие размытые тени, брошенные свечой памяти. Они звали его, и хотя Фливорст давно оглох, но каждое дуновение ветра чужой планеты напоминало об их дыхании. Они оба ненавидели свою первую жизнь, но и перестать скучать по ней не могли.