Но не само здание довело до заикания Клаудеса, а парящие под его потолком металлические монстры.
— Йовилли, — пробормотал профессор. — Прямо как в легенде.
— Вэ-эм-эм, — также тихо, но с другой интонацией, поддержал его Вайлех. Кружащиеся твари не обращали никакого внимания на стоящих внизу мужчин. Их глаза — пустые стеклянные шарики с красной лампочкой — скользили по ним без всякого выражения или даже намёка на интерес. Лайтнед не понимал, почему раньше видел в них ненависть и жажду убийства? Твари щёлкали клювами, но в том не было никакой угрозы. Их мощные лапы с длинными зазубренными когтями с силой обхватывали каменные перекладины, и вниз то и дело падали мелкие отломки, но Фредрик не боялся ни лап, ни когтей. Он помнил, как йовилль снесла мачту. Помнил, как взмахом хвоста откинула одного из людей княжича, сломав тому руку. Помнил, но эти лениво перепархивающие с одной жёрдочки на другую перекормленные курицы не вязались с нею. Всего лишь машины, такие же, что вырабатывают электричество или перекачивают по городским трубам горячую воду для омовения.
Совсем не страшные. До ужаса равнодушные.
— Мы наблюдали за ними довольно долго, но так и не поняли, что они делают. Просто снуют туда-сюда. То одна тварь вылетит, то другая влетит. Или та же вернётся, кто знает? Их не различишь! — продолжал доклад более-менее пришедший в себя мичман, держась позади остальных воздухоплавателей.
— Они ищут, — дал объяснение странному поведению йовиллей землянин.
— Что ищут? — словно только что заметил рыжего, уставился на него Клаудес.
— Раненых, убитых. Военно-медицинские модули предназначались для того, чтобы вытаскивать с поля боя пострадавших и предоставлять им первую помощь. Со временем к их функциям добавились считывание сознания и защита пострадавших. У них нет мозгов, зато они способны распознать почти любое заболевание, — ни к кому не обращаясь, выдал тот очередную справку. Потом повернул голову в сторону задумчиво стоящего капитана и добавил: — Одна из таких тварей вылечила твоего брата.
— Ты сказал, они считывают сознание, — подняв глаза к потолку и внимательно наблюдая, как очередная йовилль расправляет свои металлические крылья, не слишком уверенно начал Фредрик, но мысль его поняли.
— Да, думаю, она пыталась вылечить и тебя в тот день. Это имеет смысл.
— О чём они толкуют? — толкнул старпома Клаудес, но его проигнорировали.
— Они не могут принять нас за вражеские объекты?
— Нет. В них программой заложена абсолютная преданность тому, кого они вылечили, но как такого списка противников нет. Когда я здесь жил, вэ-эм-эм иногда пролетали прямо над горожанами. Правда, другой модификации, уже приспособленной для мирного использования. Мы называли их стервятниками. Вечно выискивающими ослабевших, больных особей среди толпы. Никто их не любил, но мне эти модули нравились. Поэтому я и придумал о них сказку.
— Придумал сказку? — опять влез мичман.
— Думаю, нам здесь делать нечего. Разворачиваемся. Дерек, ты всё снял?
— Так точно, капитан, сэр, — нежно похлопал по своей ручной камере как по крупу верного коня, Стиворт. — Теперь наши учёные могут спокойно выставить сартийского ящера на погляд публики. Не понятно только одно: почему мы не нашли подобные штуковин на Элпис? Кроме той, что вы, то есть, Османт утопил в Северном море.
— Их и было не так уж много, — ответил вместо командира землянин. — С десяток штук, не более. Часть, видимо, просто сломалась. Каких-то перебили местные. Думаю, та йовилль была последней в своём роде, окончательно превратившись в легенду.
Обратный путь занимал не более получаса, если идти быстро, но к тому времени, как космоплаватели повернули к «Элоизе», окончательно стемнело, и передвигаться пришлось с крайней осторожностью.
Клаудес на всех обиделся и ворчливо шипел про себя: «Развели тут тайны! Ох, не надо было мне подписывать тот контракт… не надо!» — имея в виду соглашение о работе на цеппелине. Он долго колебался, прежде чем подняться на борт исследовательского цеппелина. Но выделенные на экспедицию деньги и жалованье, обещанное королевским обществом воздухоплавания, были столь щедры, что Клаудес поставил под контрактом свою подпись. После этого похода он собирался покончить с приключениями и перевестись в какое-нибудь место поспокойней, а то и вовсе — уволиться. Но, кажется, мечтам мичмана не суждено исполниться. Он прямо-таки кожей чувствовал, как со всех сторон к нему тянутся холодные щупальца какого-то заговора. Человеком Клаудес был прямолинейным, как говорится, никогда не держал за пазухой камня, а сразу бросался с ним на любого, кто ему не нравился. И более всего ненавидел такие вот разговорчики с перешёптываниями и переглядываниями. И не потому, что чувствовал себя лишним, или испытывал желание стать ко всему сопричастным. Просто везде мичман видел угрозу, и всякое слово за своей спиной приравнивал к ножу в эту самую спину.