Кандр, Герта, Элоиза… Имена тех, чьё счастье он ценил больше, чем свою жизнь.
— Но кто же тогда открыл ему эту тайну?
— Без понятия. Да не смотри на меня так! — не выдержал полного подозрения взглядаземлянин.
— А как мне на тебя смотреть? Ты всё это время обманывал не только членов моей семьи, но и всех жителей Элпис. Птица… киты… мы, как послушное стадо ходило с колокольчиками, чтобы отгонять злых духов и верило, что наше Эхо рождается из яйца вместе с нашим предназначением. — Копившаяся обида вылилась наружу, но вместо удовлетворения Лайтнед почувствовал себя глупо.
— Все цивилизации проходят через определённые ступени развития. Извини, что не мог сразу дать вам знание о расщеплении ядра и генной инженерии! — вспылил Вайлех. — Пойми, я не собирался жить две тысячи лет. Когда я закачивал изменённые воспоминания на сервер, то хотел лишь одного: чтобы все эти богачи, получившие новые оболочки получили и новую жизнь. Их заботили только их вклады, их прибыли, их корпорации, которые они хотели возродить на Элпис и превратить твою планету в такое же загнивающее болото, каким стала моя.
— Но ты отнял у них память. У моего брата ты тоже забрал воспоминания?
— Я не трогал разум Эрителя. Клянусь, — с таким видом произнёс Вайлех, что Фредрик, наконец, сдался:
— Хорошо. Я верю.
А затем обернулся в последний раз на светлеющий прямоугольник входа и прибавил шагу. Если всё удастся, он сам спросил у брата, как тот узнал о том, что с ним происходило до пяти лет.
Снова зажегся свет, снова ожил громадный плоский отображатель, названный монитором. Лайтнеду прежде приходилось наблюдать разного рода чародейство. Он знал многих предсказателей, лекарей и шаманов. Они смешивали травы и сжигали над пламенем свечей. Они глядели на внутренности птиц и гадали по их косточкам. Но ничего из того, что капитан видел, так не подходило к слову «колдовство», как эти движения пальцами по мигающей поверхности экрана. А уж когда картинка обрела объём, буквально выплывая из его недр и повисая посреди лаборатории, капитан не смог удержаться от протяжного свиста. Множество разноцветных кубиков, связанных тонкими линиями казались настолько материальными, что руки сами потянулись к ним. Но пальцы схватили пустоту.
— Морок, — сжимая и разжимая пустой кулак, охнул Фредрик.
— Голограмма, — засмеялся землянин. — Ты сейчас похож на пещерного человека, увидевшего автомобиль! Лучше не суйся. Собьёшь настройки, и мы уже не сможем ни с кем поговорить. А лучше всего найди себе где-нибудь местечко на ближайшие три-четыре часа. Это не такой уж быстрый процесс. К тому же, я многое забыл.
Выглядел Вайлех, и правда, чрезвычайно сосредоточенным. Между рыжеватыми бровями пролегла морщинка, он что-то шептал про себя: не то какие-то заклинания, не то просто — ругался. Оставлять его один на один со всеми этими жужжащими приборами не хотелось, но и от стояния рядом толку было чуть. Землянин только раздражённо оглядывался на своего контролёра, а видимых изменений в объёмной картинке не наблюдалось. Всё те же кубы лишь иногда меняли свои цвета, да под некоторыми из них высвечивался набор значков, но ничего существенного не происходило.
Ещё немного постояв, Лайтнед отправился прочь, но не наружу: он решил исследовать остальные помещения станции. Сердцем здания служила похожая на колодец шахта с подвешенными внутри кабинками — лифт. Не малую часть, по словам Вайлеха, занимало хранилище оттисков. Эти самые оттиски лже-матрос упоминал не раз, но так и не удосужился объяснить — что это. На вкус Фредрика, земляне строили слишком запутанные и затейливые здания. Лаборатория, например, имела несколько входов, кроме того, скрытого, зато лестниц, ведущих на верхние этажи, предусмотрели всего две.
С осторожностью ступив на первую ступеньку и ощупью проверив следующую, Фредрик начал своё восхождение. Поручни были также оплетены паутиной, ноги ступали по серому ковру пыли. Как бы земляне не продвинулись в своих технологиях, но ничего умнее плёнки или брезента от них не додумались сотворить. Второй этаж сохранился не лучше первого. Деревянные полы покоробились и вспучились, под стенами лежали внушительные кучки осыпавшейся гипсовой лепнины. К пыли добавились плесень, зелёным, жёлтым и чёрным раскрасившей стены. Потолки кое-где вовсе провалились, обнажая проржавевшие балки. Никакой техники тут не было. Только в одном помещении Фредрик нашёл перекошенный стол и несколько стульев. Всё остальное то ли вынесли работники станции, то ли растащили местные. Никто ведь теперь не расскажет, что же тут случилось на самом деле. Пока они летели сюда, Лайтнед спросил землянина об этом, но тот лишь поморщился: