— Знаю. — Нет, обниматься Лайтнед не собирался. Более того, ему захотелось оказаться как можно дальше от голограммы. От прежней любви к брату не осталось ничего. Всё поглотила вина. — Это всего лишь мираж.
Глаза призрачного Эрителя задвигались, губы разомкнулись, словно ловя воздух. Капитан понял, на что это похоже — на попытки утопающего вздохнуть.
— Но он же… он же… не утонул, — буквально чувствуя, как у самого сжимается горло, и начинают гореть лёгкие, пробормотал Фредрик.
— Стандартная смерть. — Землянин заставил обратить на себя внимание. — Когда мы только начинали разрабатывать программы переноса сознания, то столкнулись с проблемой: подопытные, или как мы их тактично старались называть — пациенты, никак не могли свыкнуться с новым состоянием. Человек не запоминает свою смерть. События последних мгновений или даже минут не успевают перейти из кратковременной в долговременную память. И если пациента, скажем, убили, как тебя — проломив череп, или застрелили, зарезали, не важно… Так вот, придя в себя, подобные люди страдали от депрессии, не способны были свыкнуться с мыслью, что нечто непоправимое случилось с их прежним телом. А некоторые, вовсе, совершали суицид, сходя с ума. Тогда-то и придумали загружать несколько стандартных сценариев. То, что ты помнишь, как тонул в море — не более чем иллюзия, искусственно созданное воспоминание. Точнее, скомбинированное: реальная обстановка наслоилась на прописанную программой ситуацию.
— Значит, это всё ложь?
— Тонущие корабли и кружащая над ними йовилль? Нет, отчего же. Ты видел это всё своими глазами. Разница лишь в том, что наблюдение велось с палубы, а не из воды. — Капитан не поверил своим ушам: его пытаются утешить? — Всё, замолкли! Кажется, пошла симуляция!
Действительно, полупрозрачность голографической фигуры исчезла. Окончательно прорисовались мелкие детали, вроде пор на коже, мелких морщинок на лбу и круглого шрама возле самого уха. Сколько Фредрик помнил, этот шрам всегда был у брата. Наверное, это та самая болезнь, которой переболел младший княжич во младенчестве, оставила свой след.
Чёрная короста. Землянин рассказал, что настоящие название этой болячки звучит как «оспа Критига», по имени первого подхватившего данную дрянь на Элпис. Микробов, вызывающих её на Земле не водилось, так что вернувшегося на родную планету космонавта встречали не спасатели, а доктора в защитном облачении. Критинг был вылечен простейшими антибиотиками, и для него всё закончилось прекрасно. А потомкам первых колонизаторам повезло меньше. Чёрная короста выкосила несколько сотен тысяч жителей Элпис, и немногие перенесли её без серьёзных последствий, как названный внук Вайлеха.
Распахнулись пронзительно зелёные глаза. В них пока не было никакого выражения, и Лайтнеду на миг почудилось, что он опять смотрит на пустые шары-камеры йовилль.
Сознание возвращалось к Эрителю в виде отрывков из прошлого. Вот он сидит за огромным столом, ломящимся от яств. Во главе восседает высокий мужчина с рыжеватыми усами и длинными русыми волосами — правитель Сартии. По правую руку от него — миловидная девушка лет двадцати. Кажется, это свадебный пир. Лица гостей в богатых одеждах сияют от радости: Мирдара все любят, да и невеста его многим по нраву. Зал с высокими сводами тает, и место ему уступает лесная тропка. Рядом с Эрителем шагает другой юноша, нервно покусывая кончик травинки и бормоча что-то под нос. Надежда только на Юлану, только она способна потушить гнев среднего брата. А потом наступает темнота. Не сразу погибший понимает, что находится в просторной спальне. На ощупь находит подушку, потом касается любимого лица. Сегодня принцесса Берении стала его навсегда. Сегодня он, наконец, понял чувства Османта. Понял его нетерпение, злость на князя и судьбу, сделавшую его наследником престола. И улыбнулся, когда Ёнвилль вдруг заворочалась рядышком, протягивая к нему руку.
— Брат, — позвал призрака голос. Не выдуманный, а реальный.
— Османт? — откликнулся ненастоящий Эритель.
— Он меня помнит? — Вопрос землянину.
— Конечно. Все воспоминания о тебе сохранились на носителе.
— Он меня видит?
— В общепринятом смысле слова — нет. Это всего лишь визуализация, твой брат, или что от него осталось, находится внутри вон той большущей махины. — Вайлех махнул рукой в сторону очередного устройства, ничем, на взгляд Фредрика, не отличающегося от остальных таких же гудяще-шебуршащих машин. — Она обрабатывает поступающую с камер информацию: твои слова и движения, а затем преобразует в такой же образ, только для Эрителя. Не важно, как ты сейчас выглядишь, для него ты — тот Османт, с которым он отплыл от берегов Северных островов. Думаю, сейчас вы либо на ладье, либо где-то ещё. Программа автоматически выбирает наиболее часто ассоциируемое с конкретным человеком место.