— Ну, выдали сестру замуж?
— Выдал. Славную свадебку справили, жаль, вас, моя дорогая, там не было, — отвечал Бранслав.
— Значит, в следующий раз вы возьмёте меня с собой? — по-своему поняла досаду мужа принцесса.
— Значит, возьму, — на ходу бросил тот.
Но не прошло и года, как стал Бранслав зол и чёрен, как туча. Трудолюбивая Йовилль пыталась едва ли не каждый день его чем-нибудь баловать. То пирог испечёт, то портрет нарисует мужнин в полный рост, а уж платков вышитых целый ворох набраться успел. А тот, бывало, за весь вечер и не встретиться с ней. Запрётся в своём кабинете или в библиотеке и смотрит в окно, или строчит свои проклятые письма. Ни книги, ни вино его уже не радуют, словно вьюга стал Бранслав яростен и жуток. Стала его принцесса бояться, стала часто в одиночестве плакать, но решилась всё же спросить:
— От чего вы так мрачны?
— Младшая моя сестра из дома сбежала. Отец послал погоню, да всё без толку. Она всегда такой была, если втемяшится что ей в голову, никак не переубедишь. Чем-то моя сестрица вас напоминает, моя госпожа. Оставила сестрица послание тайное, только мне писанное, вот я и пытался его расшифровать.
— Расшифровали?
— Да. Но что толку? Не вернётся она домой, а коль силой её привезти, снова сбежит. Знаю я её. В детстве мы с ней были очень дружны, не разлей вода стали подростками. А потому должен я сам поехать и с ней поговорить. Меня одного сестра слушать станет.
— Ладно… — вздохнула Йовилль. — Отложите перо, оно вам более не понадобиться. Завтра же прикажу собрать нам всем нужные вещи. Отправимся вместе в долину. Не намерена я больше с вами, господин мой, расставаться. Не могу больше сидеть вечерами да глупые васильки с розами вышивать.
Слабо улыбнулся Бранслав, вроде бы соглашаясь. Да только ночью, пока супруга спала, выбрался он из постели, оделся и тихонько спустился на конюшню. Вывел под уздцы своего скакуна, взлетел в седло, да был таков.
Проснулась принцесса, увидела, что муж пропал, тут-то вся покладистость и исчезла. Не теряя ни минуты, кинулась она в погоню за графским сыном. И, когда солнце встало в зените, настигла его почти у самого подножия гор. Тот расположил свою стоянку рядом с речкой, под песчаным откосом. Йовилль же решила не торопиться со встречей, а понаблюдать за Бранславом с высоты. До принцессы доносился дым разожжённого им костра и аромат подгорающей в котелке каши. Сама Йовилль не догадалась и кусочка хлеба захватить, и к обиде на мужа добавился голод. Поев и сладко поспав почти два часа, супруг затушил остатки костра, взнуздал своего коня и не спеша отправился дальше.
На развилке дорог принцесса чуть не потеряла его из виду: вместо того, чтобы поехать по тракту, ведущему в родной город Бранслава, тот свернул на более узкую тропку, уходящую в лес. Ничего не оставалось Йовилль, как направить свою лошадь в ту же сторону. А лес становился все страшнее, все темнее. Вот уже и солнце начало садиться, а муж и не думал останавливаться и готовиться к ночлегу. Принцесса устала, но любопытство не давало ей оставить своего преследования, хотя следовать за беглецом с наступлением сумерек стало тяжелее. Приходилось напрягать зрение и слух, чтобы не потерять средь переплетения облетающих кустов белый хвост мужниного скакуна и синий плащ самого Бранслава.
Но прежде чем окончательно стемнело, деревья начали редеть, и вскоре Йовилль смогла разглядеть впереди поляну, на краю которой притулился скромный домик. Около этого домика и остановился графский сын. Привязав своего рысака к коновязи, поднялся на крылечко и, не стучась, не спрашивая разрешения, зашёл внутрь. Принцесса тоже спешилась. Что-то ей подсказывало, что не нужно прежде времени давать себя обнаружить. Низко пригнувшись, подкралась она к единственному окошку и заглянула в освещённую комнатку.
А там, около чадящего очага сидел уже её муж. Ни шляпы на нём не было, ни сапог, а плащом он накрыл сидящую у его ног девочку лет четырёх. Малышка замоталась в тяжёлую ткань с головой, меховой воротник затейливой шапочкой укрыл её золотисто-медные кудряшки. Второй ребёнок — мальчик чуть постарше — играл у Бранслава на коленях затейливой фигуркой, в которой Йовилль узнала одну из подаренных мужу поделок. Тут в комнатку вошла женщина и графский сын обернулся к ней с таким выражением, какого прежде никогда не видела у него принцесса. Было в нём безграничное удовольствие и нежность, и в ответ лицо незнакомки то же расцвело от улыбки: