Калямина Анастасия Олеговна.
Аннотация:
Всю жизнь тебе снится одна девушка, ты влюбляешься в нее, не надеясь на то, что она существует на самом деле. Но однажды она появляется и в реальности, нарушая привычный ход вещей. Ты узнаешь о мире магии, в котором действуют свои законы. Теперь этот магический мир начинает настойчиво тебя преследовать, а такое взаимодействие с чем-то волшебным точно до добра не доведет!
Психическое расстройство юного мага, который из-за своих переживаний с трудом контролирует силы.
Предупреждение:
Эта книга может разбить вам сердце.
В книге есть депрессивные мотивы, панические атаки, ПТСР...
Зачем я добавила такую тему? Наверное, хотелось донести, что не все люди с больной психикой опасны для общества, и им очень важно, когда окружающие их понимают.
(книга 1, цикл «Волшебство на грани»)
Сны и Реальность Саймона РейлиейРей
Пролог
«Люди всегда ищут легкие пути решения проблемы. И, конечно, если постараться, то находят. Иногда спрашиваю себя, искал ли их? Наверное, нет… Я не делал это намеренно. Да и пути были сложные. Казалось бы, тогда в школе, когда Карси не отвечала взаимностью, взять бы да забить, подумать о том, что вокруг столько разных людей. Но — нет. Ибо я тупой, как пробка.
Вся моя жизнь — череда случайностей. Череда идиотских случайностей. И, да, я по-прежнему не верю в то, что всё было предрешено. Судьба ли, что сижу здесь и не могу вновь начать верить в лучшее? Мёрзну, как дурак, забыв надеть перчатки.
Судьба ли, что чувствую себя так, словно всё вокруг умерло, словно меня затягивает в трясину, и я не могу выбраться из нее? Судьба?..
Если она действительно есть, то осмелюсь назвать эту даму идиоткой! Смешно. Мне всего семнадцать, а от жизни уже невыносимо тошнит. Смешно? Если подумать, то я даже мог бы выступить со стенд-апом в каком-нибудь дебильно-пафосном клубе. Если бы я умел шутить, хотел бы шутить над всем, что со мной случилось…
Если бы вообще чего-то хотел.
Психоаналитик, психолог, психотерапевт (какая разница, какая у него должность?) сказал, что мне нужно вести дневник, чтобы выходили эмоции, не держать их в себе. (А, если у меня их нет?) Он даже хотел, чтобы я делился с окружающими тем, что чувствую! А не пойти бы ему и им всем на… на три веселые буквы!
Злость, раздражение… Как же всё бесит! Хочется совершить нечто такое, о чем я даже подумать боюсь…
Мне страшно. Очень страшно.
Всё тянется-тянется, продолжается, и тьма окружает, шепчет что-то… Выдержу ли? Это — большой такой вопрос. Но пытаюсь убедить себя в том, что жить стоит, потому что во мне нуждаются другие люди, хотя и не нужен сам себе»
Мужчина дочитывает последнюю запись в холодном блокноте, поправляя прямоугольные очки в темной оправе, и кладет его обратно в карман пальто, висящего на вешалке. — Что же с тобой происходит, Саймон? — спрашивает он, вздохнув. Он надеется, что тот не узнает, что кто-то читал его личный дневник.
Часть 1. Глава 1. Наша встреча
- Видишь? — сказал Ёжик. — У него нет ни папы, ни мамы, ни Ёжика, ни Медвежонка, он совсем один — и не плачет.
(с) Сергей Козлов
Есть такой город в Зебландии — Лесвинт, ничем не выделяющийся из однородной массы населенных пунктов. Там такие же закаты и рассветы, такая же скучная погода, такие же занятые люди, как и в любом другом месте. Именно в Лесвинте и прошло мое детство — прошло быстро, жестоко и даже не успело попрощаться.
В доме номер три на серой улице, названной в честь то ли космонавта, то ли разведчика, мы жили с мамой до некоторого не очень приятного момента. Маму мою звали Фолия Рейли, и в свои двадцать восемь она одевалась как девятнадцатилетняя студентка, собравшаяся на экзамен «на шару» и рассчитывающая на внимание мужчины-экзаменатора. В чем заключался этот образ? Ну, смею заметить, не каждая, утвердившаяся в жизни женщина, работающая в серьезной компании, позволит себе идти на работу в мини-юбке, белой футболочке со стразами, поверх которой джинсовая куртка, на размер меньше, чем положено. Моя мама была натуральной блондинкой и очень любила стрижку «каре». Помаду предпочитала красную, почти алую, создавая на своём аристократическом бледном лице яркое пятно, на котором акцентировалось внимание каждого прохожего и прохожей. Складывалось впечатление, что эта дамочка очень легкомысленна, и ей в жизни не светит ничего серьезного.
На самом деле моя мама была довольно умным человеком, пережившим очень тяжелые моменты в личной жизни. Начнём с того, что с первым мужем (моим отцом) — Прохором Рейли — Фолия познакомилась, когда ездила стажироваться в Чалиндокс, столицу Листонского Королевства. Её туда манила беспрепятственная возможность обосноваться в другой стране, где можно надеяться на счастливое и успешное будущее.
После свадьбы и моего рождения мама с папой прожили в Чалиндоксе два с половиной года, которые можно назвать для них счастливыми, а затем переехали в Лесвинт, потому что мама очень скучала по своей родине. Такое решение оказалось роковым.
Четыре года они жили и ни о чем не волновались, но затем белая полоса резко сменила цвет на противоположный. И всё из-за дурацкой телеграммы с «важным вселенским поручением», присланной отцу Листонской разведкой, на которую он, оказывается, работал. Прохор Рейли был вынужден срочно отправиться в Чалиндокс, а вскоре мама получила письмо о том, что её муж трагически погиб при выполнении опасного задания...
После трёх лет нежелания моей матери искать в себе силы к действиям повстречался ей богатый аферист (как оказалось позже) — Веригус. Он казался хорошим, честным и отзывчивым джентльменом, постоянно заваливающим меня игрушками, баловавший сладостями и дарившим маме букеты и золотые побрякушки. Вскоре они поженились, и мы переехали в большой дом Веригуса. Этот человек стал мне отчимом. Но ни с того ни с сего его доброта резко перешла к отрицательному значению. Веригуса словно подменили. Он постоянно ссорился с Фолией, бил её, как будто она являлась его самой крупной неудачей.
Помню такой случай. Я, маленький и глупый скучающий ребёнок, пробрался в кабинет отчима, когда тот куда-то уезжал. В кабинет мне заходить было запрещено, и поэтому он оставался недосягаемой, манящей территорией. Чего же там есть интересного? Детское воображение побуждало меня к действию... Я осторожно подошёл к двери. Ах да, меня отчим не пугал теми байками, что из-за дверей кабинета может выскочить леший и утащить в неведомые края на съедение столь же неведомым тварям. В тот момент меня вообще ничего не страшило, хотя должно было. Когда я открыл дверь в кабинет, разочарованию не было предела! Более скучного помещения за свои шесть лет жизни Саймон Рейли, то есть я, еще в своей жизни не видел. Стены — грязно-серые, как спина мыши, и на них чёрно-белые картины с непонятными мне тварями. Занавесок на окне не наблюдалось, лишь решётка с наружной стороны.
Осторожно пробираясь по безжизненному сизому ковру, я подошел к чёрному столу из столетнего дуба, хотя мне тогда казалось, что дубы столько не живут. Я залез в кожаное кресло отчима и принялся изучать, что лежало на столе. Скучающая серая карандашница и её тусклое содержимое не привлекли моего внимания. Руки сами потянулись к чёрной папке, там должны были быть хоть какие-нибудь картинки. Я открыл папку, но внутри лежали листы: белые с печатными буковками, схемами и графиками, даже не цветными. Поняв, что зря сюда забрался, я увидел черный маркер. «Может, рожицу в этой папке нарисовать, чтоб отчим не скучал?» — подумал тогда я и принялся за дело. Рожиц на этих листах нарисовал много. И все они, как одна, улыбались. Наверное, ждали похвалы.