Располагалось здание на улице Колдитты, возле старой школы, построенной лет пятьсот назад. Особняк был огорожен высоким железным забором с острыми зубьями. Даже в такую солнечную погоду, как сегодня, эта постройка смотрелась мрачновато и одиноко. Серые кирпичные стены, с которых местами сошла штукатурка, острая крыша, печальные окна.... Над крыльцом сидел медный сердитый кот.
Стоя возле фигурных ворот, на которых изображались медные розы, Саймон медлил нажимать на звонок. А вдруг хозяину не понравится, что они пришли?
Хозяину это наверняка не понравится!
- Это была плохая идея... – усомнился Саймон.
- Ну, нет, раз пришли, действуй, – призвала Карси, хватая его за локоть и не давая развернуться. – Зря, что ли, ехали!
Саймон вздохнул, встряхнул руками, собрался с духом и нажал на звонок.
- Кого принесло? – с осиновым скрипом спросил из домофона голос старой карги.
От такого резкого голоса юноша вздрогнул и заволновался, но Карси была полна решимости привести замысел в исполнение:
- Нам очень нужно попасть в дом. Мой друг говорит, у него тут раньше семья жила!
Как думаете? Откроет ли старая карга, услышав эту версию?
- Ходят тут всякие! Ну что вам от нас нужно?! – возмутился голос.
- Пожалуйста, откройте, тут раньше жили мои родители! Мне бы поговорить с кем-нибудь из хозяев, – теперь уже просил Саймон, стараясь дышать ровно.
- Ничем не могу помочь, – проскрипела бабка. – Уходите, господин сейчас болеет!
Юноша отвернулся от ворот и сказал Карси, чувствуя себя идиотом:
- Это бесполезно. Пойдем....
Волнение пошло на спад, но:
- Стой! А если сказать, что к ним принцесса пришла? Откроют тогда! – предложила Карсилина, задорно, и, не дожидаясь ответа, нажала на звонок.
Саймон снова вздрогнул. Ну, не хотят их пускать, да и плевать!
- Я же сказала, проваливайте! – вновь раздался противный голос из домофона. – Сейчас выйду и метлой вас!..
Но фразу она не закончила, вмешался усталый мужской голос, видимо, того больного господина:
- Что там, Навира?
- Простите, я не хотела, чтобы вы просыпались, тут какие-то прохиндеи к нам в дом напрашиваются! – Оправдывалась Навира.
- Мы не прохиндеи! – вставила Карсилина. – Я принцесса...
- Навира, открой, у нас гости! Это кто-то из младших Фротгертов, распорядился господин.
А ведь Карси права! Услышав, что она принцесса, её куда угодно пустят. Даже пропуска не нужно.
Раздался щелчок. Ворота открылись, тоскливо скрипя, как будто что-то нагнетали.
Ребята прошли по вымощенной булыжником дорожке вдоль засохших кустов роз, которые, наверное, умерли в мучениях, и поднялись по каменным ступеням в дом.
Гостиная оказалась просторной комнатой с полосатыми синими обоями. В углу стоял шкаф с дорогим белым чайным сервизом, посреди комнаты располагался старый серый кожаный диван, с одного из краёв у него было протерто сидение. Также в гостиной был камин, обугленные поленья там давно отсырели. И это придавало комнате некое уныние. Воздух в помещении был сырой и затхлый. Навира тактично кивнула гостям на диван: «Располагайтесь», хотя, судя по тону, всем существом желала, чтоб визитёры ушли.
Гости уселись на диван в ожидании. Саймон беспокойно теребил собачку патента на своей толстовке. Карси уверенно улыбалась, статно выпрямив спину и сложив руки на колени.
Кстати, о Навире. Это - дама преклонного возраста с седыми короткими волосами. Облачена она была в тяжелое строгое чёрное платье и напоминала ворчливую монашку.
Заметив, что на стене висят какие-то фотографии, Саймон привстал с дивана, захотев подробнее их рассмотреть. Навира недовольно кашлянула, но он не обратил на неё внимания. Карси осталась на диване, решив не раздражать старуху.
Саймон подошел поближе к фотографиям и первое, что бросилось ему в глаза, был портрет его матери. Он вздрогнул, увидеть здесь изображения его родных было очень странно. На фотографии матери было лет восемнадцать. Она улыбалась. Длинные светлые волосы ниспадали ей на плечи. Одета она была в красное летнее платье, с бантиком на шее.
Перед глазами Саймона снова возник тот момент: мама, сражённая выстрелом, падает на асфальт, и кровь – словно томатный сок...
Через миг он вздрогнул: Карси взяла его за руку. Её пальцы теплее, чем его.
- Всё в порядке? – поинтересовалась девушка.
- Да, всё хорошо, – ответил Саймон, стараясь больше не смотреть на ту фотографию. – Просто, тут душно очень.
Навира неспешно отодвинула старую занавеску и открыла окно. В комнату ворвался свежий воздух, и стало слышно пение птиц.
А рядом с той картинкой висела свадебная фотография четы Рейли. Счастливая Фолия в белом платье и с букетом роз, и Прохор в классическом костюме жениха. Он улыбался.
Дальше висела фотография: мама с папой и Саймон. Ему там был всего один годик. Малыш был одет в лиловый комбинезон и мохнатую шапочку, папа держал его на руках. А Фолия стояла рядом с пустой синей коляской. Какая же всё-таки счастливая семья... была!
Разглядывая изображения, Карси без какой-либо задней мысли изрекла:
- Похоже, это особняк барона Мартина Вейса. Он тут на фотографиях и, наверное, здесь рядом с ним его семья.
- Где барон? – озадаченно спросил Саймон, не понимая, почему хозяева не убирают эти изображения.
- Ну вот он, - и Карси указала на Прохора Рейли.
В горле у Саймона пересохло, и, чтобы не показать Карси, что он почувствовал, парень улыбнулся и сказал, пытаясь отвлечься:
- Смотри, а это я! – он ощутил острое желание сбежать и не встречаться с хозяином особняка.
Что происходит? Почему его отец – не мертв? Вполне себе ходит и функционирует!
- Вроде похож, – заметила принцесса, разглядывая малыша в комбинезоне, - тогда получается, что барон Мартин Вейс и есть твой папа. А ты думал, что он погиб, и...
Старуха Навира недоуменно вытаращилась на них. Это, что еще за новости?
- Вообще-то моего отца звали Прохор Рейли, - Саймон раздраженно приглядывался к изображениям, желая получить доказательства обратного. - Ты точно уверена, что на этих фотографиях барон Мартин Вейс?
Карси молча кивнула, ей стало очень неловко.
- А кто он такой и чем занимается в Королевстве? – спросил парень, стараясь не выдать начинавшую закипать лаву.
- Не знаю. Я его видела пару раз во дворце, - ответила Карси.
- Он шталмейстер при дворе, - раздался скрипучий голос Навиры, – он заведует всеми королевскими конюшнями. Это очень почетная должность.
Саймон чувствовал себя неуютно. Уйти хотелось еще сильнее. Но что-то держало. Может, нужно было осуждающе посмотреть в глаза своему живому отцу? Почему этот тип просто взял и свалил из его жизни?
В коридоре послышались шаги и, со скрипом старых половиц в комнату зашел его отец. Настоящий и живой.
- Здравствуйте, барон Вейс! Извините, что без приглашения. Я не знала, что вы тут живёте, – оправдывалась Карсилина, отведя взгляд.
Саймон непонятливо и раздраженно смотрел на своего отца. Словно говоря: «Ну, что, вот он я – твой сынок! Ты где был все это время? Зачем кинул нас с мамой». Ему хотелось подобрать слова поострее, чтобы заведомо уязвить «воскресшего» родственника.
Выглядел Прохор Рейли неважно. Осунувшийся и мрачный, далеко не тот счастливый юноша с фотографий. Одет он был в чёрный фрак, чёрные брюки, чёрные ботинки. А на носу у него виднелись узкие прямоугольные очки в чёрной металлической оправе. Такое ощущение, что он долго не мыл голову, волосы были сальными, хоть и причёсанными, а на подбородке и щеках красовалась недельная щетина.
- Ничего страшного, Ваше Высочество, – ответил он Карсилине, голос у мужчины был хриплый, простуженный и беспокойный.
Он не мог отвести взволнованного взгляда от Саймона, и словно боялся начать с ним разговор, даже сказать простое «Привет». Сын в ответ сложил руки на груди и выжидал от него хоть какого-нибудь звука в свой адрес.