Капельница - и снова девушку потянуло в сон. Глаза слипались, но мысли Стрельцовой всё возвращались к встрече на кладбище. Неужели её болезнь способна вызывать у неё фантазии? Ведь подобных молодых людей просто не бывает. Взять хотя бы его костюм: этот старинный камзол, штаны, заправленные в высокие чёрные сапоги. А волосы мужчины были такими яркими, как все краски осени, разделенные на пряди. Что уже говорить об его лице? "Хм, - подумала Яна, погружаясь в сон, - мне стоит забыть его, а то кто знает, к чему могут привести подобные выдумки?"
Весь день Листопаду не давала покоя Яна, та странная, ярко одетая девушка, которую он повстречал на кладбище. Ее голос, её глаза... То, с каким шквалом эмоций, с искренностью переживаемых чувств на лице она вкладывала в свой монолог - это было потрясающе! Снова, сбивая с мыслей, ему вспомнилась Соня, и сердце в груди мужчины сжалось, болезненно сжалось.
Листопад делал набросок на холсте, рисуя фигуру ангела, затем взялся за ограду, вспоминая увиденный затейливый узор, в резьбе которого угадывался опыт и кузнечное мастерство. Затем вздохнул. Из головы не выходила Яна. Интересно, почему?
Он, сам того не замечая, стал тихонько нашёптывать отрывки из пьес Шекспира. Смеркалось, Листопад вытер вспотевший лоб ладонью, понимая, что ужасно проголодался и испытывает жажду. Хотелось чая. Он критическим образом осмотрел свою работу и, хмурясь, закрыл её полотном, затем спрятал в углу за шторой. Получалось не совсем то, на что он рассчитывал. Задумавшись, Листопад отправился к камину, чтобы поставить на огонь чайник, и по пути мужчина внезапно понял, что в его мыслях крепко засела совсем другая картина: там была Яна, раскидистая ива и старое, ничем не примечательное надгробие. Листопад вздохнул с облегчением, признавая: как бы там ни было, но он должен всё это нарисовать, иначе не будет ему покоя.
На балу Листопад машинально кружился в вальсе с королевой, отклонял приглашения фрейлин и был непривычно задумчив, чем вызвал шутливые замечания свой госпожи. Листопад же только кивал головой и улыбался, а в его мыслях то и дело появлялась Яна. Её голос, который он никак не мог позабыть.
Листопад устал, поэтому сидел в кресле, игнорируя следующие за вальсом энергичные танцы, и с трудом скрывал скуку на прекрасном лице. Когда на часах было около часа ночи, то королева сжалилась над своим творением.
- Иди, отоспись и не позорь меня больше своим кислым видом Листопад.
Он кивнул в ответ и поспешил удалиться в свои покои.
... Повозка накренилась, лошади встали на дыбы от звуков выстрелов. Крики перемешиваются с бранью. Мужчины в лохмотьях, с капюшонами на лицах и грязными бородами вытаскивали из телеги женщину с детьми. Мальчик и белокурая девушка, державшая брата за руку. Он видел, как мужчины отобрали у них горстку медных монет и растрясли пожитки, обнаружив красивую брошь в форме лилии с редким драгоценным камнем в сердцевине. Он слышал, как женщина прошептала девчонке с братом: "Бегите!", когда мужчины толкнули её в спину. Он видел, как они побежали к оврагу - и как мальчишка упал, и они покатились вниз. Даже если бы Листопад закрыл глаза, даже если бы он захотел ослепнуть, то не смог бы. Вечным кошмаром для Листопада стал этот сон, его наказание, посланное свыше за свои ошибки. Зачем, зачем он подарил Соне эту проклятую брошь? Как он вообще осмелился связаться с человеком, пусть даже невинными узами дружбы? Он проклинал себя каждый день веками, корил себя, глядя на подарок Сони, висящий возле гардероба, рядом с зеркалом. Ревнивая создательница не стала бы терпеть такого от своего создания. Леди Осень ни с кем не делилась своими игрушками. Она всегда обо всём узнавала и всегда жестоко мстила. Чтобы неповадно было. Только лучше бы она излила свой гнев на Листопада. Бедная невинная Соня... Её жестокую смерть Листопаду в этой бессмертной жизни никогда и ничем не искупить.
- Прости меня, ангел, прости меня, - просыпался в слезах мужчина. За окном наливался багрянцем рассвет. Пора было вставать. До Самхейна оставалось три дня.
Яна не могла не прийти. Кладбище манило её своей тишиной и надеждой на то, что вдруг всё же вопреки здравому смыслу там появится увиденный во сне незнакомец. Как глупо было так думать! Но она всё же пришла, едва успев проглотить пару ложек каши и запить водой горсть разноцветных таблеток.
Возле надгробий было сыро, после дождливой ночи стояли лужи и пахли прелостью и лёгкой гнильцой листья. Деревья практически все облетели. Она протёрла салфетками лавочку и уселась. Открыв томик Шекспира, начала читать вслух любимые отрывки, что были выделены карандашом. Завибрировал телефон, пронзив тишину звуком мычания.
- Как ты, моя милая? - раздался участливый голос бабушки. - У нас пара минут, затем снова процедуры и медитации. Знаешь, Яна, я стащила свой телефон из шкафчика, - хихикнула бабуля.
- Бабушка я так рада слышать твой голос, - бодро сказала Яна, чувствуя, как невольно улыбается. - Всё хорошо. У меня ремиссия. Как ты сама? - спросила девушка.
Бабушка пару минут рассказывала, что её состояние стабильно, правда, сахар в крови чуток повышен и что диету нужно соблюдать и режим, а она же сова.
- Пока, милая, - резко закончила беседу бабушка.
- Пока, - ответила Яна в молчаливую трубку. Она так надеялась, что бабуля, как взаправдашняя супер-героиня, вырвется и приедет на внучкин день рождения. Ей ведь теперь, кроме бабули, некого приглашать.
Как-то сам собой захлопнулся томик Шекспира. Время близилось к полудню, а в час дня Яна должна была уходить. Было грустно. Не радовало выглянувшее из закромов тёмных туч солнце, порывистый ветер то и дело мешал, сбрасывал капюшон с головы и лохматил бабушкин парик.