Джин Роул
Сны Лоренса Бейла
Предисловие
Надеюсь, мой читатель простит меня за то, что мне придется опустить некоторые подробности биографии нашего героя, Лоренса Бейла, за их ненадобностью. Скажу я о нем только то, что он был мальчик пятнадцати лет, тощий и с худым лицом, маленьким аккуратным носиком, светлыми глазами и прямыми каштановыми волосами длиннее обычных. Добавлю также, что жил он в маленькой квартирке на семнадцатом этаже высотки, располагавшейся в центре большого города. Выглядывая из окна своей комнаты, мальчик никогда не видел горизонта, так как вокруг были огромные дома, гиганты из стекла и бетона. Они напоминали Лори, нашему герою, полки с книгами: окон было так много и за каждым из них скрывался свой человек, своя история — дверь в другой, неизведанный мир чужой человеческой души. В своих снах мальчик мог бродить по пустым квартирам и все они были совершенно уникальны, непохожи друг на друга, как и их жильцы. Просыпаясь по утрам, он записывал все, что видел ночью, в старый потрепанный блокнот в кожаном переплете.
Нижеописанные эпизоды представляют собой четыре из множества снов Лоренса Бейла, которые он, да и я тоже, счел достаточно занятными, чтобы поделиться ими с нашим читателем.
5 февраля. «Человек»
Лоренс стоял посреди цветущего сада каких-то прежде невиданных цветов, красных, синих и фиолетовых. Между булыжниками каменной дорожки под его ногами змеей вилась зеленая лоза, а небо было светлого сиреневого оттенка. Над головой мальчика рассыпались мириады блестящих, как жемчужины, звезд и сияли они так, будто бы их целью было осветить все вокруг. Лори пошел вперед по дороге и вскоре увидел виднеющийся вдали маленький деревянный домик. Он не был здесь раньше, но точно знал, что туда-то ему и нужно и ускорил шаг. Спустя пару минут он толкнул легкую дубовую дверь и вошел внутрь.
К своему изумлению, Лори увидел не простенький домашний интерьер маленькой избушки, а длинную залу дворца с янтарным полом и уходящими вдаль полками, уставленными маленькими причудливыми фигурками. Мальчик, оглядываясь по сторонам, двинулся вперед, попутно разглядывая статуэтки, они были совершенно разные: мужчины и женщины, маленькие и большие, красивые и уродливые. Но еще больше он удивился тогда, когда понял, что одними человечками на полках комната не ограничивалась. Дальше потолок комнаты уходил куда-то вверх и с прозрачного, куполообразного потолка на тонкой, еле заметной нити, свисал гигантских размеров земной шар. Прямо перед ним, огромным глобусом, стояли позолоченные весы, на одной чаше которых лежала Земля поменьше, а на другой стояла мраморная фигурка человека без определенных черт лица, державшая в руках переломленный надвое трезубец.
Только закончив осмотр помещения, Лори наконец понял, что на его плече лежит чья-то рука, но почему-то мальчик совсем не испугался, а, скорее, даже наоборот, обрадовался, когда сзади послышался мелодичный и переливистый голос:
— Здравствуй! Ты пришел за ответами?
Лоренс обернулся. Перед ним стоял статный и красивый юноша с чертами лица самого аполлона и оливковым венком, вплетенным в золото волос. Одет он был в светлую, струящуюся ткань и, увидев его, любой бы принял этого человека за персонажа древнегреческих мифов.
— Вы… Бог? ‐ Спросил мальчик неуверенно, внимательно вглядываясь в лицо незнакомца.
Молодой человек засмеялся и смех его, отражаясь от стен залы и заполняя собой все помещение, был подобен пению птиц.
— Это смотря как ты видишь Бога. Я не посылал на Землю пророков и не создавал никаких религий. Религии — это то, как меня воспринимают люди. На меня, как и на все на свете, можно смотреть по-разному. Если ты считаешь меня злым, то все вокруг будет ужасно, а если видишь меня добрым, то и весь мир будет таким же. А если ты считаешь, что меня и вовсе нет, то в твоей жизни меня не будет.
‐ А какой вы на самом деле?
— О, это хороший вопрос! — Снова рассмеялся собеседник и обвел рукой широкую залу. — Я — Наблюдатель. Я творил лишь в самом начале, а потом люди стали справляться и без моей помощи. Теперь я лишь смотрю…
Лори задумался, пытаясь решить, какие из множества вопросов следовало бы задать первыми. Наконец, собравшись, с мыслями, мальчик заговорил:
— Скажите, разве вам никогда не хочется вмешаться? Вы вовсе не кажетесь мне жестоким, так почему же вы не исправляете, скажем, злых людей?
Казалось, глаза творца на какую-то долю секунды перестали блестеть, а по лицу его пробежала тень, но через миг он вновь овладел собой и возвратил прежнюю невозмутимость: