Те, затаив дыхание, внимали.
«Проклятие, что оставлено без присмотра, может расти, словно кауя[16], цепляясь за трещины в естественной защите мага, в щиты и амулеты, в стены городов и крепостей. Есть проклятия, питаемые кровью, кровью врага, друга, семьи. Есть проклятия, привязанные не к телу, а к слову.
Не все проклятия можно снять, выполнив условие, есть те, которые возможно только накормить, чтобы они затихли. Есть те, которые можно перекинуть на что-то или кого-то. Есть те, что можно поглотить, есть те, которым можно только поддаться.
Есть проклятия, доводящие до смерти, есть проклятия, которые принуждают к жизни. Есть проклятия бесконечного предсмертного мучения, есть посмертные проклятия, самые сложные и невыразимые.
Знайте, самое большее количество проклятий скапливается на местах сражений, сплетаясь в невыразимый кокон из смертей и распутать его нельзя, если попадешься. Помните, все места, где когда-то сражались маги — Котаб, Ненья, Люлья Сиал, Пайъя — это живые и дышащие проклятия в шаге от перерождения.
От перерождения в нечто совершенно иное, в катакана[17], что сможет вырваться из оков ограничений и пройтись волной смерти от каря до края обжитых земель. Ни один маг не должен ходить туда, чтобы не добавить последнюю каплю силы новому катакану».
Кехан стоял на стене и задумчиво смотрел на развалины Котаба. Пожалуй, останься он магом, никогда бы не смог рассматривать их так близко. Первые полурассыпавшиеся камни лежали буквально в пяти сотнях шагов словно груды серой пыли.
Тропа, вытоптанная между ними, тянулась извилистой нитью по мшистой зеленой поверхности дальше в руины и исчезала, свернув за полуразрушенную стену. По тропе, словно серые муравьи, сновали люди, нагруженные тюками и мешками.
Если развернуться и посмотреть назад, на площадь перед воротами, можно различить отдельные отряды искателей-пенья, кучкующиеся у сложенных мешков серыми птицами и кружащую вокруг них, словно падальщики, охрану. Перекупщики величаво перемещаются по двору, похожие на хищных древесных лис. То один, то другой приценивается к мелочевке, выставленной на обозрение.
Немного в стороне представители наемных отрядов заключали договора, гул голосов быстро терялся между низких хижин, расползающихся, словно пауки по моховым зарослям.
Но Кехан смотрит на развалины, проваливаясь в холодное ничто, холодный очаг внутри даже не дымит больше, отзываясь на массу нависшей над городом, почти зримой силы. Ни один маг не был так близко к древним развалинам, но он, Кехан, больше не маг. Поэтому он смотрит и запоминает, привычно выстраивая в Замке снов новую комнату.
От заледенелого созерцания его отвлек окрик снизу, с шаткой лестницы:
— Эй, Кехан, спускайся, ютама нам найм нашел!
Кехан, мягко, по-кошачьи развернулся, все еще глубоко в собственном разуме. Рука оперлась о шаткие перила, тело двинулось само, вверх, перенести свой вес через деревянную поперечину… И мягко приземлиться двумя пролетами ниже, за спиной окликнувшего наемника. Тот оглянулся, отшатнувшись, и чуть не сел на ступени.
Кехан только кивнул отрешенно и побрел, чуть подволакивая ушибленную таки ногу, в сторону общего лагеря, разбитого на соседней площади, у крошащейся стены. Шатров не раскидывали, были натянуты только два навеса, под одним из которых, закрепленным прямо к неровной стене из серого кровавика, сидели, бездельничая и переговариваясь, наемники. Ютама Бхати, прячась в тени соседнего, шептался с купцом. Его ярко-синий наряд, похожий на дорожную мантию магов, выделялся среди унылой выцветшей группы, как пестрая лесная птица. Он был один, но с объемным увесистым тюком, уложенным под ноги. Рука купца постоянно касалась сизой грубой ткани, обмотанной веревками. Ценный груз? Что в этом тюке такого, что требует сопровождения целого отряда?
Кехан заинтересовался бы, но вымораживающая пустота навалилась снова, утягивая мысли в полумрак. Присев на солнечной стороне, он неловко погладил лодыжку. Отчего его потянуло прыгнуть? Теперь пару дней он будет хромать пешком, а позволить себе отстать от отряда нет возможности. Он хочет жить, а остаться в одиночестве где бы то ни было плохая идея для выживания и надежды, что спрятанные под пеплом в очаге угли снова разгорятся.
Руки сами нашли среди лохмотьев в мешке длинную узкую полосу, поддернули обтрепанную штанину и принялись наворачивать на болезненное место слой за слоем. Не слишком туго, не слишком слабо, не мешая подвижности, но фиксируя…
16
Кауя — прочная древесная лиана, применяется для плетения мебели, домой, прочих хозяйственных поделок.