Рядом со свитком был закреплен еще и чистый лист, на котором тонким грифелем были воспроизведены различимые знаки и предварительный перевод.
— На что нам предсказания? Для чего создавать целую кесэт ради этого? Тэкджамал наби смущают человеческие души, мутят разум, заставляют менять решения, корежить хорошие, надежные планы одним своим появлением, — старческий, дребезжащий голос человека, медленно обходящего постамент со свитком, был тих, но уверен, — Что нам предсказания? Человек должен возвышаться и падать, покоряя могущество самостоятельно, а не следуя расплывчатым подсказкам. Лишь тогда могущество, падение, рождение, жизнь и смерть чего-то стоят. Судьбу свою творите сами! Вот что сие предсказание нам предложит? О чем это знание? Падение страны Рё? Разрушение мира, гибель династии, потери сильных мира сего? Так история обитаемого мира уходит на многие поколения назад, были и ранее падения да разрушения! Да и более масштабные! Империи поболе благословенной Рё падали и исчезали в забвение. Но ладно, ладно, забирай перевод. Отдавай его, кому хочешь, Саитэ, но вот от души советую — забудь. Иди своим путем и сам ищи решение, не подстраиваясь под бредни древних наби! Но что я знаю о жизни, да? Иди, иди…
Седой старик всплеснул руками, словно в отчаянии, широкие рукава свободного одеяния очень простого кроя, практически балахона, на миг затмили танцующий свет фонаря.
— Следовать ли пророчеству, противиться ему, решать вам! Ищите свой собственный путь.
Кехан задумчиво обошел вокруг карты, разложенной на широких досках, установленных на подходящие по размеру деревянные обрубки. Неровные и обтрепанные загибающиеся концы были придавлены переливчато-розовыми камнями, так и не поделенным сокровищем из личной добычи кого-то из ушедших на покой Джихан Беру. Солнце поднялось и застыло в верхней части полуденной арки, но под раскинутым над картой потрепанным тентом на окраине палаточного города царила тень, прохладный ветерок обдувал столбы, колыхал свисающие края, играя густыми лиловыми тенями. Ютама с кеду ушли в торговые ряды, разнюхать обстановку поподробнее, новости узнать, со знакомыми пообщаться, вместе с парой десятков Джихан Беру из опытных. Остальные, что новички, что люди поопытнее, расслабленно чинили амуницию, слонялись кругами, посматривая на шатры соседних отрядов, или лениво возлежали вокруг, расслабляясь после сложного найма в месте, кажущемся безопасным. Но все же трое из первой линии, самые опытные из оставшихся у шатров с синим солнцем, оружия из рук не выпускали и по сторонам, сидя в тени на собранной на скорую руку из неровных чурбаков скамье, окрест поглядывали внимательно.
Кехан отметил, что обновить обтрепанное обмундирование не помешало бы всем. Потертая кожа, растянутые ремни, поблекшие, тусклые пряжки, нечищеные клинки, неровная штопка на мантиях и камизах не внушили бы доверия ни при подборе новичков, которых, впрочем, было не густо, ни при найме.
Впрочем… будет ли хоть какой-то найм? И какой найм считать удачным?
Вот этот вопрос был куда важнее для выживания.
Да, Кехан кивнул сам себе, жить все еще хотелось. И подальше от магов, политики и интриг. Но, этот мир отчаянно пытался засосать в себя Джихан Беру и бывшего мага вместе с ним.
В этом году сбор отрядов наемников в Менджубе был не особенно веселым. Точнее, он и в прошлые сезоны веселым не был, не веселье тут во главе, но над городом витал дух энергичный, деловой и бодрый. Суета, шум и гам не затихали ни среди окраинных, ни среди центральных шатров, ни ночью, ни днем. Были и стычки, были и наймы из необычных, и новичков было столько, что пару фаланг для столицы можно было сформировать. И в торговых рядах всецело и всеобъемлюще царствовали купцы и торговцы из всех гильдий, даже из Золотых встречались отдельные удальцы. И все куда как активнее общались, торговались, обменивались информацией.
В этот сезон город стал тише, суровее, деловитее и печальнее. Сумрак и тени накрывали тканные крыши словно облака. Подсчет тех отрядов, которые не вернулись с найма, или вернулись столь неполными, что настоящими их считать уже нельзя, превратился в стылую обязанность. Перетасовка остатков во что-то новое не приносила радости. Кауи Рижан тот же…