— Есть и более приятные способы уснуть.
— Это не смертельный яд? — в душе поднялась детская обида.
— Пока нет войны и необходимости в этом, — немаг качает головой.
Ванити оглядывается, и верно. Медленные сумерки скрывают мирное место среди множества горящих костров. Никаких эхли медани, зеленых огней, только Джихан Беру готовятся к завтрашнему отъезду, только ее болотники устало укладываются на выданные плетеные циновки вокруг одного из огней, только несколько Кауи Рижан у соседнего, белого шатра, перебирают свертки и мешки.
Пока нет открытой войны.
«Ах, сын мой, малыш мой…
Ты будешь таким сильным воином, защитником слабых, честным и справедливым. Или будешь магом, сильнейшим из сильнейших, умнейшим и хитрейшим из самых умных и хитрых. Или станешь и тем, и другим. Или… не тем и не другим, а чем-то совсем иным…
Все пути открыты для тебя.
Вот только выживи, мой золотоглазый сын, только выживи.
Пройди огонь и воду, злобу и ненависть, страх и непонимание.
Выживи и возьми с собой в жизнь еще кого-нибудь.
Это моя к тебе главная просьба и главная моя надежда.
Живи, сын мой золотоглазый.
Я люблю тебя.»
Голос дрожал и переливался в сонном сознании. Мерцающая вуаль слов аккуратным свертком лежала в укромном уголке Замка памяти, раскрываясь лишь иногда, когда разум, утомленный настоящими днями и днями, проведенными в выстраивании кирпичиков памяти в комнаты, стены и башни, истинно спал.
Этот голос был утешением, подтверждением и надеждой, что все будет, что жизнь течет не зря, не бессмысленна и не так уж ужасна.
И, слушая этот голос, пусть и не запоминая его, тот, кто был раньше магом, а сейчас был наемником, утром поднимался с постели в новый день с новыми силами. Да, жить, двигаясь вперед и забирая с собой всех, кого только можно, пожалуй, самое лучшее, что можно делать с собой в мире, который горит.
Глава 8
Длинный караван, собранный по пути из Менджубы в Наутику из нескольких десятков разномастных фургонов, пестрой змеей тянулся по дороге, проложенной вдоль побережья. С другой стороны от наезженной колеи простиралось ровное, как доска, поросшее высокой травой пространство, сейчас словно усыпанное цветами. Мохнатые алые пэйпэй, словно расплескавшиеся кровавые пятна, чередовались с золотистыми колосьями бирджуны, рассыпающей вокруг свою ароматную пыльцу. Изящные бело-розовые завитки вьюны туго оплетали каждый встречающийся куст, заглушая зелень. Чуть дальше пестрые пятна сливались в единое золотисто-розовое полотно, уходящее к горизонту.
Там, у горизонта темной иззубренной полосой поднимались старые, осыпающиеся развалины. Каменные глыбы сгладило время, превращая монументальные строения в рассыпающиеся песчаными осколками валы, утыканные, словно копьями, осколками стен.
Кехан все три дня, что развалины тянулись вдоль горизонта, держал их в поле зрения. Краем глаза отслеживал движение на стыке земли и неба, вслушивался в колебания ветра и шелест трав. Но не было ни одного шевеления, ни звука, ни колебания, которые выдавали, что спящая в древней крепости магия не спит, что маятник, который начали раскачивать в стране Рё эхли медани, затронул этот зарождающийся катакан.
И это спокойствие, может быть, было самой опасной вещью, встреченной в долгой дороге к окраинному морскому порту. Потому что, когда оно оборвется, родится, наверное, самый большой пожиратель земли.
Но ни один даже самый сильный маг не сможет ничего поделать с накопившейся здесь смертоносной силой. Эта длинная по большей части разрушенная стена с арками, башнями, крепостями и мостами стояла здесь едва ли не с начала времен. Ну, с начала письменной истории страны Рё, так будет точнее. В пропахших плесенью покоробленных свитках из темного пергамента, залитого когда-то соленой водой, кровью, воском и присыпанного пеплом, рассказывалось о Тежелан лауют, ведущих сражение на два фронта, на море и на суше. Вероятно, они проиграли.
Отвернувшись, Кехан перевел взгляд на море, бьющееся о каменистый берег. Темные воды, накатывая мощными громыхающими волнами, оставляли на серо-коричневых острых гранях призрачно-белые пенные кружева и черно-зеленые мохнатые нити водорослей.
Море — еще один зверь, сражаться с которым нет смысла. Только влиться и следовать течениям, избегая хищников, желающих сожрать бессильную добычу.
Кехан придержал коня и окинул взглядом то, что мог менять и контролировать. Караван неспешно тянулся по дороге, свистели плети, подгоняя медленных неуклюжих волов, впряженных в тяжелые фургоны. Их много, гораздо больше, чем в обычном торговом караване. Тяжелые борта, мощные колеса, серое неприметное, но прочное полотно, натянутое на деревянные рамы. Нервные, внимательные возницы, не теряющие бдительности ни днем ни ночью, слишком хорошо ознакомившиеся с беспорядком, происходящим с Рё. Сопровождающие в куда большем, чем обычно, количестве. Семьи купцов, просто попутчики, заплатившие за надежную охрану, способную довести их до безопасного места. Настороженная охрана, собранная из нескольких наемничьих отрядов, рассыпавшаяся по всему растянувшемуся длинной нитью каравану.