Сны манекена
Веки поднимались тяжело, но куда тяжелее восстанавливалось зрение. Я усиленно напрягал глаза, но попытки разглядеть потолок с треском провалились. Внезапно я услышал слабый смешок. Хотел повернуть голову, но не тут то было! Голова не желала подчиняться, она словно вросла в ложе. То же происходило с телом. Вращая только глазами, я повсюду видел лишь белёсую мглу. “Господи! Надо ж как-то позвать на помощь!” - Это несложно. Просто говори и всё, - голос был настолько спокоен, что я поверил безоговорочно. И тут же сам собой открылся рот. - Где я? - с трудом вырвались первые слова. - Где ты? Как забавно! Что ж, я с удовольствием отвечу на твой вопрос. Но только если ты сначала ответишь на мой. Кто ты? - Я... Я не помнил своего имени. Но не это было самым страшным. Я вообще не помнил себя. Не было воспоминаний, каков я с виду или чем я занимался, где жил... Я не помнил никаких событий вообще! Что было вчера? Хм... А что такое “вчера”? Голос оторвал меня от раздумий: - Вижу, тебе сложно. - Да... А вы не хотите помочь? - Я? Помочь? - ещё более удивлённо переспросил собеседник, - И чем? - Могу я освободиться? - Что, прости? - недоумение просто плескалось в его голосе. - Ну, встать хотя бы? - Э... вставай, - голос собеседника всё ещё был озадаченным. Я ощутил прилив сил, по телу пронеслись живительные струи. Я резко сел. Но от этого положение нисколько не прояснилось. Я был... нигде. Именно слово “нигде” отлично описывало моё местонахождение. Я был в пустоте. Меня окружала светлая пелена тумана. Я встал с невидимой кушетки, удивляясь твёрдому полу. “А ведь туман-то не может быть твёрдым” - успел подумать я и тут же полетел вниз. В голове мелькнуло подобие страха, но через мгновение оно исчезло. Ибо вокруг ничего не изменилось. Я падал сквозь бесконечный туман, а точнее говоря, просто висел в пустоте. Это несколько минут меня забавляло, но потом мне представилось мягкое приземление. И оно сразу же произошло. Я плавно приземлился, ступни погрузились в ватную субстанцию. - Где это я? - Ты уже спрашивал. И мы договорились, что сначала ты скажешь, кто ты, а уж потом я отвечу на твой вопрос. - Но я не помню. В ответ послышался только смех. Такого смеха я отродясь не слыхивал. Нет, я ничего в тот момент не вспомнил, но точно знал, такого смеха я не слышал. Смех был абсолютно безличный. В отличие от мужского голоса, по этому смеху невозможно было выделить половую принадлежность весельчака. Нельзя было сказать и о возрасте. Он был совершенно безвкусный. Этакий заменитель эмоции. С тем же успехом говорящий мог просто прочитать: “Ха-ха три раза”. Мне стало неуютно. Собеседник тут же это заметил. - Как ты чувствителен, друг мой! Даже к смеху придираешься. Прости, но мне просто лень заниматься тем, что моделировать ваши эмоции на себе. - Интересно... - Что, друг мой? Я мысленно представил нечто вроде перины и осторожно уселся на сформировавшееся ложе. Невидимый собеседник молчал, но я был уверен, что он всё так же наблюдает за мной. - Значит, ответить, где я, ты не желаешь? Ну, а я не знаю, даже кто я. Ну, тогда скажи хоть кто ты и где? - Охотно! Я - существо аналогичной природы. А нахожусь я - везде. - О! Как! А поподробнее? - Больше никаких ответов на вопросы не будет. - Почему? - Не “почему”, а пока ты не ответишь на мой вопрос. - А если я никогда не отвечу? Мне что, тут вечность торчать? - Вот! Ты уже вспомнил слово “вечность”. Молодец! Теперь вспоминай всё остальное. Я не буду тебя тревожить. Когда ты ответишь на мой вопрос, я узнаю мгновенно. И вот тогда мы продолжим. И голос пропал. Я порассуждал вслух, покричал в никуда, выругался и лёг. Делать было нечего, и я напряг память. Но напрягать было нечего и зацепиться было не за что. Мелькали обрывки звуков, вспыхивали и уносились размытые образы. Потерзав себя некоторое время, я решился осмотреть себя повнимательнее. Увы, это ничего толкового не принесло. На мне были хорошо поношенные джинсы, чистая фланелевая рубаха и стоптанные кроссовки. Карманы были пусты. От нечего делать я начал экспериментировать с окружающим пространством. Туман повиновался любой моей прихоти. Он превращался в стол и становился бассейном, из него можно было в секунду соорудить бесконечную ледовую трассу или просто лететь сквозь пушистое безмолвие в любом направлении. Одно в тумане поменять было невозможно - цвет. Игрой с туманом я забавлялся довольно долго. Пока не ощутил значительный уровень усталости. Хмыкнув, я соорудил постель, и с наслаждением вспомнил слово “сон”. “Баюшки! Вот чего мне хочется! Интересно, а чего ещё я могу хотеть?” Об этом я думал, кутаясь в мягкое бесконечное одеяло. “Жаль, что освещение нельзя убавить... “ - пронеслось в голове, и я вырубился. Пробуждение принесло новое ощущение. Я отлично запомнил сон. Он был яркий логичный, весь наполненный образами и словами. И благодаря ему я кое-что начал понимать в себе. Итак, я вспомнил, что я где-то работал и зарабатывал на хлеб. Я вспомнил, что я питался. Питался постоянно и разнообразно, а без питания вообще не мыслил себя. Это меня сильно встревожило. Я понял, что очень давно ничего не ел. Но прислушавшись, понял, что ни жажды ни голода не ощущаю совершенно! Это было занимательно. Дальше, опираясь на сон, я вспомнил множество подробностей быта, десятки названий, сотни непонятных ощущений... Очень долго я сидел, переваривая сон, когда обнаружил новую странность - я вспомнил вещи, которых не было во сне! Я чуть не завопил от восторга, но сдержался. Я начал путешествие по своим мыслям, всё сильнее удаляясь ото сна. Я вспомнил, что жил в каком-то многоэтажном доме у моря и каждый вечер наслаждался из окна сказочным закатом. У меня был друг, и мы только и делали, что копались в чём-то: то в моторах старых авто, то в пыльных платах компьютеров... Воспоминания начинали путаться, тускнеть. Я пытался ухватиться за какую либо подробность, но видения становились всё слабее. Лицо друга пропадало, город таял как мираж, и только море... Море! Вот оно! Этот образ вмиг обрёл насыщенность. В нос ударил солёный запах водорослей, ласковые барашки волн окатили мои ступни. Я физически ощутил наполнение памятью. Я вспомнил, как обернулся на зов. Ко мне подъехал всадник. Отполированные латы сияли на солнце так, что резало глаза, а улыбка была столь пряма и открыта, что я тут же услышал, как через пару секунд мы ударим ладонями в знак приветствия. Я отлично знал его, он был моим давним другом и командовал сотней моего полка. Поразившись странному разночтению воспоминаний, тем не менее заставил себя продолжить мучительное разматывание клубка памяти... Сколько это продолжалось, сказать не могу. Время не ощущалось. Сперва я хотел считать периоды сна и бодрствования, но быстро понял, что засыпаю только тогда, когда захочется узнать что-то новое. Ни есть, ни пить мне не хотелось. При странности места, у меня не наблюдалось никаких физиологических потребностей или психологических проблем. Как-то укусив от досады палец, я понял, что даже боли не ощущаю. А память продолжала играть со мной в загадки. Я всё сильнее и сильнее путался в попытках собственной идентификации. Я уже не был уверен, что ходил на работу. Как не был уверен, что я вообще когда-либо жил в городе. Я не мог понять, какой я расы и возраста. Я долго не мог понять решительно ничего. И вот однажды это случилось! Напрягая извилины, я совершенно неожиданно понял природу путаницы воспоминаний. - Так ведь это всё сны. И только! - вскричал я. И радость открытия тут же накрылась волною отчаяния. - Совершенно верно - сны, - вернувшийся голос был по прежнему бесцветен, но его возвращение резко влило в меня положительных эмоций. - Вы вернулись! Но... я же ещё не вспомнил. - Ничего страшного. Просто мне надоело ждать. И я решил тебе помочь своим появлением. - А как? - Повторяю: “Своим появлением”. Голос опять замолк. Я был немало озадачен. Что же получается, я много видел о якобы своей жизни? Но яркие воспоминания были столь противоречивы, что я решил, что это сны. И говоривший вернулся. Значит, в этом что-то есть... Он же сказал, что помогает именно своим появлением. Что же есть во снах? И как это связано с тем, кто я? Если рассуждать логически, то я мыслю - следовательно существую. Так точно кто-то говорил. Может во сне, а может в реальности. Итак, я существую. И вижу сны. Но какое это имеет отношение к тому, кто я? Может, я всего лишь тот, кто видит сны? - Именно, - казалось в голосе вернувшегося собеседника должна быть радость. Но её не было. - Погодите... Вы этого ответа от меня ждали? - Да. - Простите, но как это идентифицирует меня? Сны, насколько я могу судить, видят все. - Все. Но не такие, как твои. Прости, но играть в загадки нам больше некогда. А потому, твоё обучение можно считать оконченным. - Обучение? Какое ещё обучение? Чему я тут научился? Спать при свете? - Моя ошибка. Я употребил неверное слово. Не обучение, а понимание. Ты понял, что твои сны не отличаются от реальности. - И что тут удивительного? - Пока ты анализировал свои псевдовоспоминания, ты акцентировался на деталях, и практически не замечал себя. - А что во мне... - начал я и осёкся. - Ага! Вспомнил! У тебя были два знаковых сна. В первом ты был палачом. Настоящим профессионалом. Мучение людей для тебя было лишь работой, которую ты старался мастерски исполнить. Помнишь? В тебе не было ни капли жалости и раскаяния. После зверских издевательств, ты насвистывая шёл домой. По пути ты обычно размы