* * *
Рита вылетела из лифта, чуть не сбив с ног одну из сотрудниц фирмы, где работал Артур. Она пробежала по коридору, рассеянно кивая знакомым коллегам мужа, и, наконец, распахнула дверь кабинета.
– Рита? – Артур удивленно вытянул голову из-за монитора компьютера. – Что-то случилось? На тебе лица нет.
Рита, пытаясь отдышаться, обвела взглядом знакомое помещение. В кабинете мужа все было, как и прежде: компьютеры, заваленные документами и чертежами столы, пыльное окно с видом на центр города. В углу комнаты одиноко стоял кульман, казавшийся анахронизмом в современном мире электроники. Артур работал архитектором в строительной компании, и сейчас наверняка занимался разработкой очередного проекта.
– Скажи мне, что ты здесь видишь. – Трясущейся рукой Рита протянула кипу фотографий.
Артур с подозрением покосился на жену и взял снимки. Просмотрел их. Рита вцепилась в край стола, с нетерпением ожидая ответа.
– Я вижу какие-то размытые синие кляксы на черном фоне. Это что, неудачные кадры? – Артур аккуратно положил снимки на стол. – Наверное, пленка бракованная. Ты из-за этого такая дерганая?
Рита с трудом сглотнула. Мелко затряслись ноги, и она плюхнулась на стул.
– Артур, на этих снимках – мой сон.
Она думала, что он фыркнет или рассмеется. Но взгляд Артура оставался серьезным, а прочертившие лоб морщинки говорили, что ему совсем не смешно. Он смотрел на Риту, как будто начал сомневаться в ее вменяемости.
– Ты не рассказывала, что тебе снятся размытые кляксы.
– Это не кляксы. – Рита выхватила из пачки несколько снимков и разложила их перед мужем. – Если присмотреться, то вот здесь видно коридор заброшенного здания, я бегу по нему во сне. Эта темная фигура – человек, который меня преследует. Здесь он приближается. А это его руки, протянутые ко мне.
Артур покачал головой. Но Рита знала, что теперь он наконец-то готов ее выслушать. От начала до конца.
– Артур, этот кошмар повторяется каждую ночь уже две недели. – Рита начала раскладывать фотографии одна за другой, иллюстрируя свой рассказ. – Во сне я – маленькая девочка лет десяти. Я гуляю по лесу, а затем оказываюсь среди заброшенных зданий. Темнеет, но в сумраке я замечаю силуэт высокого мужчины, лица которого не разобрать. Он наблюдает за мной, а затем медленно приближается. Он говорит мне какие-то гадости: я не могу их вспомнить, но это мерзкие, отвратительные слова. Я убегаю от него. Он гонится за мной, кричит что-то вслед, а я в панике скрываюсь в заброшенном здании, несусь по коридорам, зову на помощь, но никто не откликается. Наконец, я прячусь в комнате с заколоченными окнами. На подоконниках стоят зажженные свечи, их тусклый свет наполняет комнату. Я шепчу: «Мамочка, помоги мне». Я иду вперед, и что-то хрустит у меня под ногами. Опускаю взгляд и вижу человеческие кости и черепа на полу. В ужасе забиваюсь в угол. Но человек находит меня. Он набрасывается на меня, я кричу, брыкаюсь, но он слишком силен. А потом его огромные руки хватают меня за шею. Он душит меня, мне нечем дышать, в глазах темнеет. И я просыпаюсь.
Рита положила последний снимок: едва различимое лицо мужчины со звериным оскалом, словно заснятое через запотевшее синее стекло. Она подняла взгляд на Артура. Он задумчиво покусывал губу и неотрывно глядел на фотографии. Наконец, он сказал:
– Но даже если на этих снимках на самом деле твой сон, то как ты это объяснишь?
– Я не знаю. Фотоаппарат стояла на тумбочке возле кровати все время, что мне снились кошмары. Может, мои сны были настолько сильными, что каким-то образом повлияли на пленку? Словно проекция. – Она на мгновение замолчала, собираясь с духом прежде, чем медленно проговорить: – Артур, есть еще кое-что. Я не осознавала этого раньше, но сейчас, когда я вижу свой кошмар кадр за кадром, я понимаю, что в реальной жизни никогда не была в этом месте.
Артур пожал плечами, рассеяно раскладывая фотографии по столу.
– Ну мало ли что может придумать наш мозг, пока мы спим?
– Возможно. Но своего преследователя я тоже не знаю. Я понятия не имею, кто он такой.
– Мы смотрели с тобой кучу голливудских триллеров. Не удивительно, если в твоем подсознании отложился собирательный образ маньяка.
– Может быть. – Рита кивнула. – Но одно я знаю точно: в моем кошмаре я – это не я.
Артур нахмурился:
– То есть? Ты же говорила, что во сне видишь себя ребенком?
– Так и есть. Но этот ребенок – не я. Ну как бы это объяснить?! – Рита нервно постучала пальцами по столешнице. – Когда мы видим себя во снах, мы всегда осознаем, что это – мы, независимо от того, в каком возрасте предстаем: детьми, взрослыми или стариками. В моем кошмаре я вижу себя девочкой лет десяти, но теперь я совершенно уверена, что это не я. Это не мое детство и не моя жизнь. Я словно оказываюсь в чужом теле, проживаю не свою судьбу. Встречаю конец, предназначенный вовсе не мне. И этот кошмар снится не просто так.