– Это очень несмешная шутка, Спок, – Кирк становится серьезным, подбирается, как для прыжка, и уже почти злится – заметив, как офицер охраны у входа на мостик медленно снимает фазер с предохранителя.
– Никто не смеется, – почти безэмоциональный голос Спока умирает окончательно, и кулаки Кирка сжимаются, а спина под желтой форменкой каменеет – Павлу это хорошо видно со своего места.
Они все стараются не шевелиться – то ли в ступоре, то ли боясь спугнуть видение, но на мостике наконец появляется доктор Маккой, и все тут же приходит в движение. Тот по привычке собирается отчитать Спока или Уоллес, или его, Павла, за то, что дергают из медотсека, когда там работы невпроворот, но замечает Кирка и почти сразу же вызверяется.
– Это что еще за блядский розыгрыш?! – он рычит, раздувая ноздри, и Джим моментально ловит его «волну».
– Вот и я о том же, Боунс! Что за розыгрыш вы тут устроили? – он недоумевает абсолютно искренне. С каплей сарказма, с каплей смешинки и с целым ведром негодования. Так, как мог только Джим. Совершенно таким же голосом, что всегда был у него – хотя Люссиль утверждала, что Павлу медведь наступил на ухо, и он не способен отличить ноту «до» от ноты «ля».
Маккой резко шагает к Кирку, широко замахивается и бьет того со всей силы по лицу. Джим еле удерживается на ногах, но Леонард тут же хватает его за грудки и замахивается снова.
– Сука!
– Боунс!
И только тут Павел находит в себе силы пошевелиться. Он очень быстро понимает, что Кирк – действительно никакой не призрак, а если Маккой его убьет, то они никогда не узнают, в чем же соль этого «розыгрыша» и когда нужно будет смеяться. Он и Сулу одновременно дергаются с места, подскакивают к дерущимся и встревают между ними. Павел грудью налегает на Леонарда, а Хикару вцепляется в руки Кирка со спины.
– Блядь, Боунс! Какого черта?! – Кирк уже кричит без всяких сомнений, но Маккой парирует тем же.
– Это я тебя должен спросить! Какой ублюдок надоумил тебя притвориться именно им?!
– Притвориться?! Ты что, успел старого друга за ночь забыть?!
– Прекратите оба, – Спок не повышает тона, но его голос действует на весь мостик как ушат холодной воды – отрезвляюще. – Доктор Маккой, это существо действительно считает себя Джеймсом Тиберием Кирком.
Следом за этим падает уже настоящая могильная тишина, и теперь вытягивается лицо Кирка.
– Существо? – неверяще переспрашивает он и тут же замирает как вкопанный. Сулу отпускает его плечи, но остается рядом, на всякий случай.
– Именно, – все так же спокойно продолжает Спок, но Павлу кажется, что за этим спокойствием скрывается ураган такой разрушительной силы, что выжить там ничто бы не смогло. – Полагаю, нам следует продолжить этот разговор в другом месте. В третьей переговорной. Мисс Уоллес примите командование. Лейтенанты Чехов, Сулу, Ухура, пройдите вместе с нами.
Павел и Хикару вытягиваются в струну, Ухура поднимается из рубки связистов, Маккой продолжает сверлить Джима гневным взглядом, и Кирк отвечает таким же, но вздергивает голову и упрямо шагает в указанном направлении. Замыкает шествие Спок, который отдает оставшимся на мостике единственно верный сейчас приказ.
– Продолжайте работу в штатном режиме.
***
Он давно не был в подобном гневе. Он давно не пускал в ход кулаки. Но то, что он видит и слышит, вызывает такую ярость, что Леонард готов крушить стены собственного медотсека голыми руками. Разбивая те самые руки в кровь – ему абсолютно не будет жалко ни времени, проведенного на «губе» за срыв, ни карьеры хирурга, когда травмы окажутся слишком серьезными. Ничто не будет стоить слишком много, если он сможет разобраться в том, что происходит, и переживет это.
От голоса Спока его гнев и не думает утихать. На самом деле, он держится только благодаря ему. От того, чтобы вцепиться снова, снова ударить или начать кричать. Свалиться в обморок, обнять ослабевшими руками или упасть на колени и разрыдаться. Нет, он должен сначала выяснить все до конца, и только потом хвататься за голову, гипошприц или скальпель.
В переговорной быстро расходятся по разным углам, оставляя «Кирка» со Споком в центре комнаты. Сулу становится у дверей, Чехов и Ухура садятся за стол, а Маккой не может устоять на месте – начинает метаться от переборки к переборке. Нервируя и раздражая не только себя, но и окружающих.
– Что происходит, Спок? – Джим облизывает кровоточащую губу и складывает руки на груди. Сводит брови к переносице, расставляет ноги на ширину плеч и всем своим видом говорит о том, что готов внимать. Или быстро действовать. Он всегда был таким – встречал любые проблемы лицом к лицу, не прячась от ответственности.
– Для начала, я полагаю, нам нужно убедиться в том, что никто из нас не врет, – уж насколько редко гоблин выходил из себя, Леонард знает не понаслышке. И думал, что подобное точно выбьет его из колеи, однако Спок все еще олицетворяет собой спокойствие и безмятежность. И это может говорить только о том, что вулканец знает что-то, чего не знают остальные.
Спок открывает базу данных Адмиралтейства на рабочем терминале и приглашает Кирка убедиться в том, что сказал ранее. Леонарду не нужно заглядывать в файл – он знает его наизусть, как и многие на «Энтерпрайзе». Но для самозванца это, кажется, становится шокирующим откровением.
– Это – бред сивой кобылы. Я – живее всех живых – Боунс только что проверил, – Кирк разворачивается к ним от терминала через несколько минут. И демонстративно вытирает рот ладонью. – Как и говорил: из плоти и крови.
– Тогда как вы объясните наличие этого файла? Наших свидетельств момента вашей смерти и наличие могилы на адмиралтейском кладбище, – резонно интересуется Спок.
– Я проводил твое вскрытие, – Леонард держится из последних сил. Он сейчас захлебнется адреналином и болью, и если в ближайшие пару минут их положение не прояснится, он всерьез намерен лечь прямо тут, на пол переговорной, с инфарктом.
Кирк вздрагивает, смотрит Маккою в глаза почти с испугом и надолго задумывается – его бурная фантазия наверняка работает сейчас на скорости варп-4, строя тысячи предположений. И Кирк, конечно же, не применит высказать ни самые очевидные, ни самые невероятные из них.
– Дезинформация? Деморализация? Скачек во времени? Промывка мозгов? Фикция? Заговор правительства? Похищение пришельцами? Ты знаешь, я могу продолжать до бесконечности, – они все это знают, и Спок снова прикасается к своему лицу – трет брови и лоб.
В его взгляде Леонард с удивлением обнаруживает почти нескрываемое смятение – похоже, он успел забыть о том, сколько гипотез Джим мог построить в минуту и сколько времени потребуется на то, чтобы их подтвердить или опровергнуть. И Маккой выходит на новый виток ярости – нечего тут гадать и придумывать, им нужно найти ответы прямо сейчас! Он останавливается за левым плечом вулканца, рассержено пыхтя, и Спок, хвала всем Святым, понимает правильно.
– Вы можете восстановить в памяти каждый момент своей жизни, в последовательности, начиная от этого момента и до, скажем, поступления в Академию? – Спок, как всегда, выбрал самый верный способ узнать, где в ходе вычислений закралась ошибка. Начав от обратного.
– Хорошо, – Кирк легко соглашается, но остается сосредоточенным и все еще обиженным. – Только что Боунс избил меня на мостике. Кстати, Ленн, удар правой у тебя все еще ничего. Почти два месяца назад мы прибыли на орбиту Соляриса. Три месяца назад были на Альтаире. Полгода – я развлекался в гареме султана Килн на Лиахе. Год назад – всем «Энтерпрайзом» мы устроили заплыв на AZ0810. Год и три месяца – потеряли пять бойцов в стычке с турмалинцами. Год и семь – сражались с аборигенами Ри’нг. Два и четыре – отмечали день рождения Сулу в межгалактической оранжерее. Три года – вытащили линкор андорианской Гвардии из магнитной бури. Четыре…
– Достаточно, – Спок обрывает его жестом и говорит то, что знают все, кроме Кирка. – Вы помните правильно, за исключением начала – между событиями на Альтаире и прибытием на Солярис прошло 4,5 года, в которых вы не участвовали. В которых вас для нас не существовало.