– Этого не может быть, – Кирк часто моргает и напрочь отказывается верить в то, что слышит. Спок продолжает рассуждать дальше, и это, пожалуй, единственный раз, когда Маккой не желает его убить за повернутые на логике мозги.
– Сравните еще раз дату вашей смерти и текущую дату.
Джим снова оборачивается к терминалу, а потом прикусывает раненную губу. Но Маккой знает, что это не поможет – ни одна боль не выдернет их из сна, если этот сон на самом деле является реальностью.
– Вы помните о том, как мы оказались на Солярисе? – продолжает вулканец, и Кирк тут же морщится.
– Я не люблю, когда меня допрашивают, Спок. Еще пытать начните! После Альтаира я проснулся одним чудесным утром, а мы «швартуемся» в этом квадранте. Сначала астрономы пускали слюни на эти звезды, потом биологи вопили об океане, потом ты сам проедал мне мозги почти каждый вечер на предмет того, что эта планета самая неординарная, что тебе встречалась, – Кирк прячет кулаки в карманы и не сводит глаз с вулканца.
– Вы ходили на мостик, управляли кораблем и помогали в исследованиях? – Спок не закончит с наводящими вопросами, пока не загонит его в угол. И Джим не зря не любит допросы – в исполнении гоблина – это девятый круг ада.
– Да, черт тебя подери, Спок! Ты издеваешься надо мной? И все меня видели и слышали! – Кирк вспыхивает, жестикулирует и, похоже, теперь и сам готов начать метаться по отсеку.
– Сейчас был первый раз, когда вы пришли на мостик, – возражает Спок, и Чехов с Ухурой кивают, соглашаясь с ним, когда Джим лихорадочно оборачивается к офицерам.
– Хочешь сказать, что все это мне приснилось? – фыркает Джим, и Спок долго молчит в ответ. Наверняка, придумывая новые аргументы, но Леонарду отчего-то начинает казаться, что все может быть еще запутаннее и неординарнее, чем уже есть.
– Нет. Это снилось мне, – тихо отвечает вулканец, и все они тут же задыхаются от подобного заявления.
***
– Вы снились мне, Джим, – ему нужно несколько секунд, чтобы продолжить. Чтобы сформировать из вороха собственных предположений самую вероятную теорию о том, как давно умерший человек смог оказаться живым. – Редко – после своей смерти. Каждый день – после прихода на Солярис. Мы обсуждали с вами исследования, феномены и данные этой планеты по вечерам за шахматными партиями. Иногда – утром, до начала рабочей смены.
– Хочешь сказать, что твой сон стал реальностью? А я – плод твоего воображения? – неверяще переспрашивает Кирк, и Спок еле заметно кивает.
– Пока это самое вероятное предположение среди тех, которые вы высказали ранее.
– А чем плох, например, скачек во времени? – возражает Кирк. – Я мог в момент своей мнимой «смерти» переместиться на четыре с лишним года вперед, сюда. Вот и все.
– Тогда мы бы наблюдали вас в капитанском кресле гораздо раньше, – парирует вулканец.
– Но я приходил на мостик! – Кирк возмущается так правдоподобно, что Нийота снова закрывает рот рукой, а лейтенант Чехов потупляет взгляд. – Или что, как и ты, грезил наяву?
– Это более вероятно, чем то, что вы занимались своими обязанностями в последние 57 суток.
– Ну, знаешь!.. – рычит Джим, а потом начинает искать поддержки у остальных офицеров. – Вам я тоже снился?
– Нет, но… – стушевавшись отвечает Ухура, и ее почти сразу же перебивает Чехов.
– Несколько дней подряд мне снилась моя бабушка… – перебивает севшим от уже не скрываемого страха голосом.
– Боже, Чехов, сейчас не до твоих родственников! – взвивается доктор Маккой, и Спок понимает, что конфронтацию будет не остановить.
– Но это легко проверить! Была ли это фаза быстрого сна или к нам действительно являлись… «призраки», – Павла, очевидно, осеняет в очередной раз. Он вскакивает на ноги, подбегает к терминалу и быстро входит в систему. – Смотрите: компьютерные помощники и датчики жизнеобеспечения, установленные в каютах, фиксируют все показатели хозяев, когда те находятся в отсеках. Мы сможем проверить было ли это сном или «гости» появлялись наяву.
Его пальцы порхают по дисплею, открывая вкладки программ, а на лбу выступает лихорадочный пот. Спок даже не сомневался, что гений лейтенанта пригодится в решении этой задачи.
– Вот, – он выводит данные на экран, и Спок вместе с Кирком и Маккоем просматривают диаграммы и цифры, снятые с каюты вулканца.
– Показатели в норме, – констатирует доктор, Спок отворачивается от дисплея – «до сегодняшнего утра» – а Кирк победно хмыкает.
– Что я говорил? Почему это не может быть скачек во времени?
– Потому что ни вблизи Альтаира, ни в соседних квадрантах не было зафиксировано ни одного показателя, указывающего на деформацию временной линии, – вулканец приводит еще один довод.
– Аномалия, эксперимент неизвестной цивилизации, гипноз или самовнушение, темпоральный сдвиг – да что угодно! Может, я вообще из параллельной вселенной! Или вы! – теперь это похоже на истовую истерику – Спок прекрасно помнит, что их бывший капитан иногда мог быть совершенно невыносим. Он по-прежнему «распыляется», а Спок уверен, что ответ у них под носом. Каким бы невероятным ни оказался, но определенно он здесь – в «воскресшем» Кирке.
– А вот мои показатели – нет… – вдруг шепчет Павел, и все они снова оборачиваются к нему.
Лейтенант пятится от терминала, пока не запинается и не валится на стул. И есть от чего прийти в ужас – в ночное время суток датчики фиксировали два живых существа в каюте Чехова. Судя по биометрии, это не мог быть сбежавший из лаборатории триббл. Это должен быть кто-то из членов экипажа, но Павел берет себя в руки, хоть и все еще шепчет.
– И в гости я никого не приглашал…
– Точно? – сурово переспрашивает СМО, а Спок уверен, что Павел не стал бы лгать в этой ситуации.
– У кого-то еще были сны, отличающиеся неординарной реалистичностью? – вулканец спрашивает Нийоту и Сулу, и те в замешательстве медленно кивают.
– Бред, – Кирк все еще не согласен. – Возникнуть из сна – почему эта теория правдоподобнее?
– Потому что найти ей доказательства быстрее и проще – лейтенант Чехов только что нам это продемонстрировал, – отвечает вулканец. – Доктор Маккой?
СМО отступает от них на несколько шагов, распахнув глаза.
– Ленн? – Джим встревоженно шагает за ним и вдруг догадывается. – Джо?
– Она не может быть мертва… – еле слышно выдыхает Маккой, и к нему тут же бросается не только Кирк, но и Чехов.
– Моя бабушка тоже жива!
А Спок глубоко вздыхает и отчаянно не хочет верить в то, что второе немаловажное предположение может быть верно – совершенно необязательно, чтобы «оживали» только сновидения о мертвых людях. Он делает знак Нийоте, и та понимает его без слов, как всегда. Она шагает к терминалу и запрашивает связь с Джоанной Маккой. Ответа придется подождать из-за большого расстояния, и это будет самым тяжелым ожиданием на памяти всех.
– Боунс, ты же знаешь, если бы что-то случилось, тебе бы первому сообщили, – увещевает Кирк, вцепившись в предплечья друга.
– Знаю, – Маккой возвращает себе голос, но трясущимися руками вытаскивает из кармана неизменный трикодер. – Поэтому попробуй пикнуть хоть слово против…
Джим неверяще смотрит на него, отступает на шаг, но позволяет себя сканировать. В результаты Леонард почти не смотрит, сразу выводя их на голографический дисплей терминала. Над столом для переговоров возникает двумерная проекция с такими выкладками, что все они не сразу верят своим глазам.
– Ну, что я говорил… – Джим все еще хочет спорить, разглядывая собственные абсолютно нормальные параметры, а вот для остальных это по-прежнему невероятно – невероятны показатели обычного живого человека. Чехов и Маккой сосредотачиваются на данных, а Спок вспоминает, что совсем недавно уже наблюдал нечто подобное – не данные – массовую истерию и другие проявления нарушения рассудка. И прямо сейчас он может только продолжить это исследование.
– Лейтенант Чехов, запустите поиск «двойных» показателей жизнедеятельности по всему кораблю с только что определенными критериями. А вы, лейтенант Ухура, вызовите нам доктора Бертона. Кажется, нам снова нужно с ним поговорить…