Поначалу он не может ни спать, ни медитировать – он не может ни сосредоточиться, ни расслабиться. Как будто в приоткрытое окно просачивается противный мерзлый сквозняк. Как будто система кондиционирования выведена из строя, и даже в собственной каюте он никогда больше не сможет согреться. Как будто вакуум течет по его венам вместе с кровью, щедро разбавляя ее черной пустотой космоса. Он больше никогда не станет прежним. И больше никогда не узнает, что такое тепло.
Ему не нужно искать слова, чтобы уговаривать, мотивировать или просить кого-то из офицеров «Энтерпрайза» снова последовать за ним. Большинство понимают его без слов. Остальным же собеседник не нужен – нужно выговориться. Напиться, разбить что-нибудь вдребезги или поплакать. И Спок дает им эту возможность, зная принципы эмоциональных реакций людей или других рас. Доктор Маккой, инженер Скотт, лейтенанты Чехов и Сулу, Нийота… Они – это те же осколки, что внутри Спока. Острое крошево и миллиарды граней одной и той же боли. Точно так же, как и Спок, они знают, что пытаться жить как раньше – бесполезно. Что плыть по течению на краю пропасти – это единственный возможный вариант. Держась друг за друга, подставляя плечо или молчаливо оставаясь в стороне. С собственными незаживающими ранами.
Которые Солярис, чего-то ради, вскрывает по живому без единого намека на анестезию, обезболивающее или хоть каплю милосердия.
– Спок… – он знает этот голос, знает выражение его лица и знает, чего их обладатель хочет в данный момент.
– Да, Джим. Я знаю. Мы во всем разберемся.
***
– Ну дела… – с судорожным выдохом тянет Скотти и надолго прикладывается к фляжке. Споку это, конечно же, не понравится, но Павел более чем уверен, что на злоупотребление сейчас никто не обратит внимание. Сейчас главное – сохранять ясную голову, и если подобный «допинг» поможет, то никто инженера не осудит.
Павел и сам не прочь напиться. До беспамятства, а потом уснуть беспробудным сном на неделю-другую, пока эта вакханалия не закончится.
– И не говори, – кивает Чехов. Монтгомери протягивает ему флягу, но Павел качает головой – для него это слишком слабое средство против того, чему они стали свидетелями.
Расследование показывает, что во втором скафандре все-таки кто-то был – они находят биологические следы. Отпечатки пальцев, не принадлежащие ни одному из офицеров «Энтерпрайза», и волокна нитей – наверняка от того одеяла, в которое доктор Фехнер завернул своего «гостя». Также они находят следы взлома через терминал в каюте биолога – второй его специальностью был математический анализ, но это не значит, что он не мог разжиться программами-взломщиками, рекодировщиками и вирусами где-нибудь в глобальной сети. Другой вопрос – когда он это сделал. Было ли это его давним увлечением или же он второпях искал средства для своей «диверсии». Судя по тому, что сделано все было хоть и грамотно, но небрежно, у Фехнера все же было какое-то время подготовиться. Подготовиться к убийству. Это Павла шокирует ничуть не меньше, чем появление Джима на мостике. В конце концов, если бы он раньше понял, что Люссиль… «настоящая», он бы первым делом пошел к доктору Маккою и Споку, а не думал о том, как от нее избавиться. Что же произошло с биологом?
– Если бы я не видел его своими глазами, я бы не поверил, – продолжает Скотти, и Павел снова кивает.
– В том-то и парадокс – они настолько похожи, что мы не сомневались в том, что они – всего лишь сны и вживую их на корабле быть не может.
Скотти делает последний глоток и отталкивается от переборки, поднимаясь на ноги.
– Спок назначил собрание через полчаса. Идем.
Из нижнего яруса инженерной палубы они переходят во второй отсек, а потом и на главную палубу. Дожидаясь остальных, консолидируют данные, пытаются разобраться и раз за разом не находят ничего однозначного.
– Если не секрет, кого ты видел? – вопрос Скотта заставляет Павла вздрогнуть и растеряться на мгновение. Ему почему-то кажется, что сам инженер не горит желанием раскрывать личность своего «гостя», а потом Павла осеняет – а имеет ли ко всему этому отношение еще и личности их «гостей»? Почему пришли одни, а не другие?
– Ко мне приходила моя бабушка, – он не видит в этом ничего странного или зазорного. Если предположение Джима и Спока о глубоком следе в памяти верно, то родственники-«гости» – закономерны. У доктора Маккоя вот была дочь.
– Людмила Георгиевна, если не ошибаюсь? – Скотти еле выговаривает имя и улыбается. – Помню ее… Миссис Чехова читала нам лекции о варпе, архитектуре двигателей и устройстве ядра. Гениальный ученый и инженер.
Павел на это только невесело хмыкает – уж какая она, он знает лучше многих. Если не всех.
– Ты в нее такой гений? – Скотти беззлобно подтрунивает, пытаясь немного разрядить обстановку, но Павел только отмахивается.
– Может быть…
– Она, кстати, одна из немногих, кто не посмеялся тогда над моей идеей трансварпного перемещения. Если бы чертов бигль материализовался…
На этом его прерывают пришедшие Сулу и Ухура. Бледные и измотанные – поговорить с пятью офицерами, выслушать, собрать данные, успокоить, принять какие-то меры… Это стоит сил особенно тогда, когда и Хикару, и Нийота имели собственных «гостей». Вот с ними-то Павел точно не будет обсуждать, кем они для них были. Почти сразу же приходят Спок, Кирк и Маккой, а последним появляется доктор Бертон.
– Начнем, – Спок становится у пульта терминала, сверяясь с данными. Джим отходит в угол переговорной и ни на кого не смотрит. Маккой и Бертон усаживаются за стол. – Мы определили, что феномен «гостей» имеет внеземную, как это принято говорить, природу. Материальную, мыслящую и разумную. Процесс феномена сводится к воссозданию из памяти индивидуума определенного объекта. Способ: предположительно, путем сканирования подсознания, и, на основе полученных данных, создании копии из частиц меньших, чем атомы. Возможно, нейтрино. Цель: по теории доктора Бертона – исследование нас неизвестным объектом посредством этих копий. Наша задача: провести как можно более полное исследование феномена и получить подтверждение или опровержение выдвинутых теорий. Доктор Маккой.
Спок передает слово Леонарду, и тот вкратце пересказывает найденное в медотсеке. Потом выступает Скотти – они полностью уверились в том, что именно совершил Фехнер, но не обнаружили следов исчезновения «гостя» биолога.
– Если они возникают сами по себе, «из воздуха», то наверняка и исчезают так же. Я тот скафандр разобрал по винтику, но не нашел ничего, что указывало бы на какой-либо физический процесс уничтожения. Но если это нейтрино, то проверю еще раз.
– Офицеры опрошены, капитан, – дальше докладывает Ухура. – Никто из них не предположил, что действие происходит в реальности, а не во сне. Протоколы в общем доступе.
– Ваша догадка с нейтрино определенно верна, – подключается Бертон – на нем эти несколько часов сказались еще более худшим образом. – Хоть я и не физик, но согласно теории подобных частиц, они должны иметь источник и определенные… «средства к существованию» – стабилизирующее поле, вектор силы, направление движения, тип используемой энергии. Могу с уверенностью предположить, что источником является океан, а фактором среды – «хозяин», индивидуум, из чьих воспоминаний была воссоздана копия. Капитан, я настаиваю на создании рабочей группы, занимающейся одной только природой этого…
Он боязливо оглядывается на Кирка, но Спок не хмурится и не возражает.
– Я согласен с вами, доктор Бертон. Исследовательский отдел займется этим вместе с вами, – он тоже поглядывает на все еще неподвижного Джима. – Но пока без непосредственного участия мистера Кирка.
– Тройка, семерка и туз, – бормочет тот себе под нос, скривив губы. – У вас полный набор для экзекуции, а все перебдеть боитесь. Я сам себя сделаю лабораторный трибблом.
– Вы торопитесь с выводами, Джим, – протестует Спок, и Павел чувствует, как к незаживающей ране снова прикладывают раскаленный нож. – Мы еще не провели полный анализ полученных данных. Мы в самом начале пути.