Позже, на Земле, уже после окончания инцидента с Нарадой и назначения Кирка капитаном, Павел звонит бабушке. Он почти никогда не делал этого первым, но сейчас чувствует, что это необходимо. И далеко не потому, что он пересмотрел какие-то свои приоритеты.
Он рассказывает ей все от начала до конца, а она молча внимает. В кои-то веки без ехидных комментариев после каждого абзаца. Почти не смотрит в камеру видеофона, но внимательно прислушивается к каждому слову, интонации и междометию. После того, как Павел заканчивает, Люссиль долго молчит, делает какие-то заметки в своем старом, еще бумажном, блокноте, чуть слышно вздыхает и изредка посматривает на внука. А потом вдруг говорит, что если ему была нужна помощь психолога, то он обратился не по адресу, и отключается. Павел ошеломленно моргает несколько раз, а потом разражается таким хохотом, что на глаза моментально начинают наворачиваться слезы. Он смеется и смеется, пока не начинает задыхаться, но не пытается успокоиться.
Сквозь смех и слезы он решает, что это будет его последняя истерика. Он клянется себе, что подобная больше никогда не произойдет. Он четко понимает, что смертельная опасность на Флоте будет везде и всюду. Понимает, насколько высока цена ошибки. И понимает все это благодаря реакции бабушки – той, что всегда отвечала за свои слова и поступки, – он сам выбрал этот путь и сам должен научиться не спотыкаться на нем. Никто ему в этом не поможет. Никто его не поддержит. Просто потому, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих» – если он не справится, то в космосе ему делать нечего.
Его бабушка никогда не любила лентяев, слабаков, неучей и трусов. И все, что делал Павел – пытался доказать ей, что ни одним из них не является. И прямо сейчас у него, кажется, появился шанс поставить наконец точку в этом вопросе.
***
О новом ухажере матери Джо тактично почти ничего не рассказывает. То ли не желая задевать этим отца, то ли из солидарности с матерью – Леонарду откровенно плевать. Главное, что дочь рядом. Главное, что редкие свидания больше не мука. Постепенно все становится на свои места, и они привыкают к текущему положению дел.
Он приезжает к ней каждые три месяца. Чаще Мириам сама привозит дочь – она помогает в местной адвокатской конторе, а Джо проводит выходные с ним и Джимом. Кирк не навязывается, конечно, но увидев его в первый раз, Джо безоговорочно влюбилась в этого парня, и Леонард не стал возражать. Он сам был почти в него влюблен. Естественно, не в романтическом смысле – в неуемную энергию Кирка, его харизму, широкую улыбку и жажду приключений. Он ни минуты не мог усидеть на месте, и уже совсем скоро Маккой понял, что они втроем побывают в самых необычных местах не только кампуса, но и Сан-Франциско. Позже – Земли. Еще позже – космоса. Джим никому не даст скучать в своей компании.
Но иногда Кирк был занят, и Леонард оставался с дочерью наедине. Они неспешно прогуливались, объедались мороженым в первом попавшемся кафе и говорили только о чем-то незначительном, легком, повседневном. Джоанна – об оценках в школе и подругах, Маккой – о необычных болезнях и новых изобретениях в медицине. Они оба старались не думать о том, что будет после Академии. Что после нее их разлука станет куда продолжительнее и тяжелее. Они оба не хотели расставаться, и пока было время предпочитали закрывать на проблему глаза.
Леонарду кажется, что с каждой встречей дочь меняется до неузнаваемости. Она смеется над ним и говорит, что это от того, что они редко видятся, но Маккой знает, что для нее остается все таким же. Вредным, ворчливым, ехидным, но любимым отцом. Зато она… Она растет слишком быстро. К выпуску из Академии Леонард уже настолько погряз в сомнениях, что готов бросить все и остаться на Земле. Отчислиться, устроиться в обычную больницу и наблюдать за тем, как Джо учится, ссорится с друзьями, печет пироги, смеется над вечерними телешоу, поступает в колледж, знакомит его со своим возлюбленным, выходит замуж, рожает детей – что угодно, что только она ни захочет сделать. Вот только когда Джим в третий раз сдает «Кобаяши Мару», а на сессионном слушании приходит сигнал бедствия от Вулкана, все сомнения Леонарда исчезают, как мираж в пустыне. Большая их часть, по крайней мере.
Маккой очень быстро вспоминает, почему оказался в Академии, зачем сюда пришел и чего хотел достичь. Он расстался с Мириам и старался начать все заново. По-другому. Без дочери и в космосе. Вот какова его жизнь прямо сейчас. Джо будет расти без него, а самому Леонарду стоит погрузиться в работу. Он это и делает, но это не значит, что он ни о чем не жалеет. В конце концов, он не собирался всю оставшуюся жизнь быть «выходным папой».
Их первая миссия начинается весьма феерично, и все, что может Леонард – утирать слезы дочери и обещать быть осторожным. В космосе всегда опасно, всегда, но он будет стараться именно ради нее. На Вулкане, на Нибиру, на Йорк-тауне – везде, куда их ни затащит Кирк или Адмиралтейство. Теперь это его жизнь. Раз уж не может быть с дочерью постоянно, то хотя бы постарается не расстраивать ее больше, чем есть.
Они переписываются, созваниваются, когда есть стабильная подпространственная связь, и видятся между миссиями. Несколько раз умудрились встретиться в космосе – у Джо бывали школьные экскурсии на ближайшие экзопланеты, а Джим смог сделать так, чтобы «Энтерпрайз» в то же время находился поблизости. Он тоже любит Джо. И еще больше любит подтрунивать над Леонардом, когда тот включает режим «папочки».
Теперь Маккой рассказывает дочери об их приключениях. Далеко не все и частенько изрядно приукрашивая произошедшее, но Джо всегда в восторге. Она начинает бредить космосом и всерьез заявляет отцу, что выберет будущую профессию, непременно связанной с планетами, галактиками, Федерациями или иноземными содружествами. В то же время она весьма недурно иллюстрирует некоторые моменты из таких рассказов. Отчасти все еще в по-детски примитивной технике рисования, но Леонарду нравится – это почти карикатуры, которые иногда очень точно отражают суть. Потом Джо начинает писать – говорит, что в литературном кружке, который она посещает, ученики часто сочиняют небольшие рассказы на вольную тему, и она, конечно же, поделилась одной из историй отца. В ее интерпретации событий лжи еще больше, и в конечном итоге получается что-то совершенно неправдоподобное, но Маккою нравится. Он с радостью исправляет ошибки, а потом почти час спорит с дочерью о стилистике письма и характерах персонажей. С тех пор она изредка присылает ему свои рисунки и очерки, а он дает ей идеи для новых.
В увольнительных он посещает всевозможные рынки, магазины, торговые палатки и уличных продавцов – ищет для дочери что-нибудь редкое, интересное и просто запоминающееся. Кирк часто навязывается в компанию, заставляя посетить еще и антикварные магазины, ломбарды и аукционы, но благодаря ему, Леонард гораздо быстрее находит то, что понравилось бы Джоанне. Он хочет баловать ее как можно больше, и Джим ему в этом потакает. Не только потому, что это дочь друга – наверняка чувствует себя ответственным за то, что однажды «украл» ее отца. Маккой так не считает, но не разубеждает Кирка – когда того грызет совесть, он становится мнительным и осторожным, а это значит, что и у СМО, и у «Энтерпрайза» будут парочка спокойных дней. Спок, вон, виделся с Джоанной всего несколько раз и не спешит ее чем-то одаривать, а Джим относится к ней чуть ли не как к сестре. Леонард рад этому, но и не вздыхать про себя не может: несмотря на все, он все еще не с ней. Он просто не с ней, и дорогие подарки, по поводу и без, не заменят живого общения.
***
Через пять недель нахождения на орбите к загадкам этой планеты, или ее обитателя, прибавляется еще одна. Та, что окончательно уверила их в том, что океан – живое существо, а его природа – это нечто фундаментально новое и весьма неординарное. Шокирующая и, похоже, даже опасная загадка.
Группа биологов из трех человек проводила исследования океана непосредственно над его поверхностью. Они совершали полет на техническом шаттле на небольшой высоте и собирали дополнительные данные о составе «воды» и воздуха, глубинах данного сектора и подводных течениях. Из-за возникновения пятна на красной звезде, которое корпускулярным излучением влияло на подпространственную связь, «Энтерпрайз» мог только визуально следить за шаттлом, а биологам оставалось вести беспрерывную запись своих исследований. Но в какой-то момент они попали в полосу быстрообразующегося тумана, и любой контакт был потерян. Они просто исчезли со всех радаров и локаторов почти на час, а потом появились в полусотне километров от места последней локализации и моментально устремились к «Энтерпрайзу». Они постоянно вызывали базу на связь, но в потоке помех даже Ухура не смогла разобрать чего-то членораздельного. Шаттл вело из стороны в сторону – очевидно, случилась поломка – еле смог причалить, а в доках очень быстро выяснилось, что больше всего пострадал экипаж.