- Чего это я разболтаю? – обиделась Вита, - Столько лет знала и не болтала, а сейчас вдруг – разболтаю.
- Ой, все! Замолчи, дай мне сказать! И не вздумай кому-нибудь рассказывать, поняла?
- Да что я, не понимаю, что ли? – надулась Вита.
- Кан! В общем, забудь, что тут наболтала эта глупышка. В общем, ты вырос, а мы не заметили. И за это просим прощения. А мы тут… задницами перед тобой крутили, - вздохнула Агнесс.
Скрывая улыбку, Плехов слушал этот диалог, а по его завершению ответил:
- Спасибо, Агнесс! И тебе, Вита – большое спасибо. За все – за то, что так ко мне относитесь, за ваше внимание, за заботу обо мне. И хочу сказать, что мне понравилось то, что я видел здесь, у вас в комнате. Вы настоящие красавицы, девочки!
Было видно, что и той, и другой приятны его слова.
- Только мне, наверное, и правда лучше найти другое место для проживания. И вы не будете смущаться. Да и мне будет спокойнее.
Он улыбнулся. Агнес заулыбалась, а Вита, засмеявшись, ответила:
- Да не больно-то я бы и смущалась!
За что тут же получила щипок за попу от подруги.
- Ай! Ну чего ты?! Правду уж сказать нельзя, - потерла пострадавшее место Вита.
- Не всю правду стоит говорить, подруга.
- А давай Бруно попросим, чтобы Кана поселили здесь же, в мансарде. Здесь же еще несколько комнат пустует?
Девушки защебетали, рассказывая Плехову то, что он не знал, или не помнил, как тот Кнут-Кан.
Оказалось, что в мансарде ранее были комнаты, для приезжавших из тех, кто попроще. Не такие просторные, как на втором этаже, не настолько удобные и похуже обставленные. Потом поток из Степи в Луку и назад изрядно «похудел» и стало достаточно только второго этажа. А возницы, слуги и прочие – вполне могли переночевать на конюшне или же на сеновале над ней.
Хозяин тогда разрешил работникам, которые постоянно или периодически жили при таверне и постоялом дворе, занять пустующие комнаты мансарды. Но переселились из людской только горничные и подавальщицы.
По словам девушек, повар Йорг остался жить в кладовке при кухне, где у него было оборудована лежанка. Вышибала Габор и поваренок Малка – остались в мужской комнате людской. Помощница повара Дэбра, сославшись на возраст и свою полноту также категорически отказалась каждый день «лазить на эту голубятню». Также отказались переезжать и супруги-работники по двору постоялого двора – Гривс и Люция. У последних была своя комнатушка в пристройке к хлеву.
«Интересная информация!».
- Девочки! А что, получается, что на постоялом дворе и таверне работает десять человек?
Агнесс задумалась:
- Получается так…
Вмешалась Вита:
- Весной и осенью, когда проводятся ярмарки в селе рядом, хозяин нанимает еще несколько человек – конюха, пару рабочих, и еще нескольких женщин. А то мы тогда в зале не успеваем гостей обслуживать. Да и эти задаваки-горничные тоже не успевают.
- А наплыв гостей только весной и осенью, когда ярмарки?
- Весной, первый месяц лета, последний месяц лета, и да – осенью. Зимой редко кто бывает из проезжающих купцов или других важных господ. Что там в Степи зимой делать? Дороги раскисают от дождей и мокрого снега, ветер сильный постоянно дует. А то бывают и метели сильные. Но это – редко. Нечего там зимой делать, вот и не едет туда никто.
- Ну ладно, Кан, еще поболтаем! – кивнула с улыбкой Агнесс, - Пойдем мы, нам еще зал прибрать надо.
Вита улыбнулась в очередной раз, показал премилые ямочки на щечках и шепнула, выходя из комнаты:
- Как ты неожиданно вырос, Кан. И как вырос!
И подмигнула, чертовка.
Потом Плехов неторопливо оделся, благо, что одежда его была куда проще, чем у девушек – темно-зеленые штаны из какой-то ткани, похожей на хлопок; простая рубаха, и изрядно поношенные башмаки на ноги. Носков в наличие не оказалось.
Аккуратно спустился вниз – голова еще иногда кружилась и остановившись на площадке второго этажа, он с любопытством осмотрелся. Вправо и влево уходили довольно длинные коридоры, с дверями на всем их протяжении – где пореже, а где и почаще.
«Наверное не стоит тут бродить? Это может не понравится ни хозяину, ни гостям. Вдруг здесь сейчас какие-то важные постояльцы имеются?».
Спустился в зал. Со второго этажа сюда вела массивная деревянная лестница – двое разойдутся, не тесно.
«Эге! А зал-то – немаленький!».
Навскидку – как в хорошем, то есть немаленьком ресторане реального мира. Только столы здесь были большие – человек на восемь-десять каждый. И лавки соответствующие. Зал делили два ряда бревенчатых колон. Стойка трактирщика…