Звезды над головой исчезли, но и здесь, в проходах, стелился фиолетовый сумрак, повороты светились синим. «Нашел!» — обшаривали встречные Юрия, а он по ходам мчался в глубь муравейника. Его обволакивал родной чарующий запах, обнимало тепло, и, кажется, лучшего уже ничего не могло быть. Но Юрий мчался вперед. «Нашел!» — сопровождало его. И сам он был горд и великолепен: «Нашел!» Его увлекало в глубину, _ дальше, где матка, хозяйка гнезда, откладывает яйца. Он доложит ей, крикнет: «Нашел!» Вот уже слышно: «Оу! Оу!» — хозяйка гнезда кладет яйца. «Оу!» — фиолетовый сумрак ярче. Сейчас Юрий увидит хозяйку — он добытчик, герой. «Оу!» Ему радостно и боязно в то же время, он полон силы, заряжен энергией — так на него действует родное гнездо, он готов отдать все, себя самого для всех, для хозяйки. «Оу!» Сейчас он увидит ее. Сейчас!..
Юрий открыл глаза. Все слетело с него мгновенно, От солнца он сомкнул веки, увидел убегающий фиоле товый сумрак, в сознании все еще звучало, отдаляясь, стихая: «Оу!..»
Что это было? Юрий заметил, что лежит на земле, вскочил на ноги. Что это? Сон, явь?.. Сердце колотилось в груди, как от бега, во рту стоял привкус кислоты, запах муравейника. Было? С ним? Юрий растерянно оглянулся.
Светило солнце. Мутно блестел источник. Ветра не было, теплая сырость охватывала Юрия. «Было?» спросил он еще раз. Ответил: «Было!..»
Что же это такое?
Юрий опять склоняется к воде. Ему жутко и любопытно. Странный фиолетовый мир еще не ушел из его сознания. Сколько же миров — и каких? — в этой воде? Напиться еще? Странно и любопытно. Юрий опять ложится на землю. Он знает — напьется. Что бы ни случилось, напьется. Узнает тайну источника.
В конце концов ничего с ним не случилось. Может, приснился сон, но ничего плохого не случилось. Еще глоток. Маленький глоток, как в первый раз. Может, он опять станет муравьем? Увидит царицу муравейника? «Оу!» — звучит у него в мозгу. Ничего плохого не будет, уверяет он себя. Не будет! Он уже ощущает влагу. Приблизил губы к воде.
Овод садится ему на ухо. Юрий вскидывает руку, сбивает его. Овод падает в воду. Всплеск. Замутнение. Овод исчез. Глоток воды клубком проходит по горлу.
О жаркий, пьянящий, сладостный, вожделенный вкус крови! И вместе грызущее непереносимое чувство голода! О солнце, зной, трепет крыльев, жало, готовое впиться в живую плоть! И голод, голод! Голод и здесь еда! Рядом еда. Много еды! И злость! И желание пить горячую кровь! Сейчас примериться. Сейчас впиться! З-з-з… Десятки таких же жаждущих вьются рядом. Кто первый? Кто смелый? З-з-з… Ах-х!.. — свист тугого жесткого волоса — свист смерти. Увернуться, уйти! А еда живая гора — вот она! З-з-з… Сесть — значит рисковать. Сесть — значит быть сытым. Смелей!.. Ах-х!.. опять свист. Жгут волос хлестнул рядом. Кого-то зацепил, да? Корчится на земле? Не я! Не я! Ну сесть…
Рывок — и горячая пахучая вожделенная плоть, вот она! Вцепиться лапами в волос. Противный жесткий волос, но за него можно держаться. Под ним тысячи пор-лунок. Нужна только одна лунка. Нужна только одна капля крови! Жало нащупало лунку. Вонзить глубже, глубже! О-о! Теплое солоноватое влилось в хобот. Теперь тянуть, глотать! О-о! Красные огненные клубки — кровь состоит из них, как из вишен. Глотай, глотай! Красные клубки, как вишни, проходят по пищеводу! О наслаждение! Жизнь!.. Шерсть, кожа дергаются, им больно. Глотай, глотай!
Свист. Удар. Смяло крылья. Закружило, швырнуло. О-о-о!..
Юрий с трудом открывает глаза. Он корчится на земле. Каждый нерв как струна, в голове звон. Пальцы скрючились, впились в землю.
Со стоном Юрий поднимается на колени, на ноги.
Все перед ним плывет, солнце в небе раскачивается, пляшет. Неверными шагами на дрожащих ногах Юрий идет прочь от источника. «Не так просто… Не так безобидно… — путаются в голове обрывки мыслей. — Не так все просто!..»
Юрий еле добирается до шалаша. Пес Волчок бросается на него с яростью.
— Волчок! — зовет дед.
Добродушный, ленивый пес неузнаваем. Шерсть ощетинилась на загривке. Заест!
— Волчок!..
Может, от Юрия тянет муравьиным мускусом? Трупным запахом овода?
Дед Бубей отгоняет пса палкой. Тот ложится поодаль, рычит. Дед спрашивает Юрия:
— Оттуда?..
— Оттуда.
Юрий ничего не рассказывает Бубею. Жадно глотает чай, чтобы заглушить во рту солоноватый вкус.
— Парень?.. — спрашивает дед.
Юрий поднимается:
— До свиданья.
Два дня он никуда не выходит. Сказался больным, лежит на кровати. «Что это было? — думает он. — От чего? От воды?»
Перебирает в уме все, что слышал, читал о воде.
О водах.
Есть легкая вода. Есть тяжелая вода. Есть живая вода и есть мертвая. Есть целебная. Есть, наверно, необыкновенные воды. В источнике — необыкновенная.
Свойства ее, формула неизвестны Юрию, он не геолог, не химик. Известен результат — невероятный, ошеломляющий. Вода растворяет в себе организм, будь то мотылек, муравей, овод. Что еще?.. Выпив такой воды, человек превращается в другое существо. Нет, возражает себе Юрий, человек остается человеком. Но ощущение, сознание приобретает другое. Как это происходит? И тут Юрий ничего не может объяснить, он не биолог.
Но то, что было с ним, потрясающе. Он обретал новый мир.
Сколько чудес на земле, думает Юрии, неведомых, неоткрытых. Психика насекомых, зверей и птиц, например. Зоопсихика. Никем еще не начатая наука. Что она может дать человеку?.. Но мысли Юрия опять возвращаются к источнику. Не-пей-вода! Предупреждение в названии, отрицание, даже страх. Перед чем страх? Перед неведомым. Люди знают об этом. Но неправильно понимают само явление. Оборотни, ведьмы — все это вздор. Есть проблема, загадка. Каким образом сознание одного существа передается другому?
Артем не приезжал. На буровой устраняли аварию.
На третий день после происшествий у родника — на десятый пребывания в Тархановке — Юрий вышел из дому во второй половине дня. Погода стояла та же, ясная; неомраченное небо светилось шелковой синевой.
В зените кружились беркуты.
Юрий пошел не через лес, а тропинкой на огороды.
— Пошто долго не был? — спросил Бубей.
— Приболел, — сказал Юрий.
— Посиди, — сказал дед.
Пошел по заметной только ему стежке в глубь огорода. Юрий остался у шалаша. Волчок лежал поодаль.
— Волчок! — позвал Юрий.
Пес не шелохнулся, не подошел.
— За что ты на меня так? — спросил Юрий и засмеялся: что это он — собаку вызывает на разговор.
Вернулся Бубей. Выложил из кармана десяток огурцов:
— Первые.
Ел и разговаривал Юрий мало. Видно было, что его занимала какая-то мысль.
— О чем ты, парень? — спросил Бубей.
— Дай мне, дед, ружье. До вечера, — попросил Юрий.
— Зачем?
— В лес схожу.
— Сезон не охотничий, — сказал дед.
— Да я так… — неопределенно сказал Юрий. — Для вида.
— Коли так, возьми. Ни лисиц, ни зайцев не стреляй, оштрафуют.
— Ладно, — пообещал Юрий и взял ружье.
Миновал огороды, свернул на гору, к источнику.
– Куда? — крикнул дед от шалаша.
Юрий махнул рукой.
Какое-то время он бродил вокруг источника без особых намерений. Ружье висело на плече, он забыл о нем. Но это казалось, что он забыл. Мысль работала в голове и окончательно сказала «да», когда Юрий увидел на вершине сосны беркута. Птица отдыхала, изредка охорашивалась, приглаживая клювом перья. Юрий подстрелил беркута — перебил крыло. Долго лазил по кустам, пока не нашел птицу, а когда нашел, накинул на орла пиджак, выбрался из гущины на поляну.