Пресбевт был взволнован, и волнение это передалось Гестасу. У него вдруг перехватило дыхание и сердце забилось чаще. Он вслед за Равенной сам услышал небесный гул приближающегося урагана.
- А пока, - продолжил пресбевт, промокнув на щеке новую слезу, - повсюду, как огонь под пеплом, тлеет варварская смута и уже начинает вспыхивать на ветру пожарами... Но страшнее варваров свои, граждане, те, в ком запах огня и крови во времена смуты рождает жажду власти. За один-единственный день власти, полной тирании, хмельной и кровавой, они готовы отдать все - совесть, могилы предков и славу народа... У нас много врагов в Городе. Теперь, Гестас, мы узнали, что замышляется самое неслыханное, самое грязное предательство, перед которым гнусный поступок Эфиальта - лишь выходка мелкого воришки на торге. Хорошо ли ты знаешь Белую Цитадель?..
Белая Цитадель была небольшим укреплением на побережье, в полутора тысячах стадиев южнее Танаиса. В ней размещался самый дальний пост бенефициариев и символический пограничный гарнизон в пятьдесят пехотинцев-пельтастов. Когда-то Белая Цитадель возникла как укрепленный торговый склад в прибрежных сношениях с варварами и ныне также имела не столько военное, сколько торговое значение, оставаясь хранилищем нефти и зерна.
- Да, хорошо знаю, - ответил Гестас, насторожившись: неспроста пресбевт задает ему этот вопрос внезапно.
- Изменники подготовили варвара Годосава вероломно напасть на Белую Цитадель, посулив Годосаву за этот подлый набег большую плату золотом.
Гестас тут же вспомнил о брате и содрогнулся: его брат Атеней служил в Белой Цитадели префектом бенефициариев... Вот же откуда тянулось пепельной тенью, злым шепотом-наветом тревожное, смутное предчувствие - брат и его товарищи станут жертвой подлой измены!
И первым порывом души стремясь отвести от брата беду, отвести ее, как вражеское копье, в сторону, хотя бы и на другую, менее дорогую сердцу цель, Гестас в растерянности невольно задал вопрос:
- Зачем им нужна именно Белая Цитадель?
- Тому есть несколько причин, - ответил пресбевт. - Все знают, что Белая Цитадель - вовсе не великая крепость, а небольшое укрепление. Однако само сочетание слов "цитадель" и "белая" внушает иллюзию мощи и неприступности: "цитадель" есть цитадель, а "белое" всегда увеличивает размеры. Поэтому при словах "разгромлена Белая Цитадель" невольно содрогнешься. В Пантикапей немедля потянутся слухи, а там и вовсе никто не станет разбираться, что такое скрывается за громким названием. Второе: Цитадель весьма удалена. Это может обеспечить безнаказанность. Третья причина: охранный гарнизон при этом погребе, который до сих пор никого на погром не искушал, по традиции набирается только из эллинов. Как видишь, появляется еще один хороший повод для смуты: "наши правители не способны защитить цвет Города, они, понадеявшись на римских лентяев, набивающих брюхо нашим хлебом, легкомысленно бросают лучших эллинских воинов на произвол судьбы". Следующая причина: действительная на сегодняшний день незащищенность Цитадели. Ты прекрасно заешь, что по моему приказу укрепления Цитадели усиливаются - с учетом на будущие роковые времена. Там идут строительные работы, и часть стены разобрана. Сейчас Цитадель можно взять голыми руками. Наконец последняя причина: большое количество нефти. Варваров подбили уничтожить гарнизон, затем снять настилы зерновых подвалов, залить пшеницу нефтью и под утро зажечь. Когда же на рассвете над Белой Цитаделью поднимется в небо черная туча и ее в безветрие увидят со стен Города и склонов нашего берега Реки - тогда-то зашевелятся тут черные пауки, потекут дурные слухи, заголосят на агоре платные горлодеры. Ничего не стоит всем им, как цыплятам, одним махом свернуть головы, однако смуту мы тем только усугубим. А главное: еще не успеет как следует разгореться нефть, как сорвутся в Пантикапей гонцы-наушники, понесут радостные вести царю царей, - не без злой иронии упомянул пресбевт боспорского владыку, - и донесут ему сладкими устами его любимого постельничего о бессилии и старческом слабоумии Кассия Равенны.