"Так нам простоять пять или шесть лет, - с радостью подумал Эвмар. - И ни один чужой варвар не коснется стены".
У самых ног проносились ласточки, вычерчивая по траве неведомые призрачные письмена.
"Можно прочесть судьбу", - подумал Эвмар и поднял взгляд: вдали с небес туманными лоскутьями свисала пелена дождя, он шел стороной, но и здесь влага опускалась на землю мелкой моросью.
- Латной коннице будет тяжело, - покачал головой Равенна.
Появились двое разведчиков Фарзеса. Враг двигался навстречу двумя потоками, одним - по низу, по заливным лугам у Реки, вторым - по верху, по степи, спускавшейся к лугам извилистыми склонами. Шириною в две реки, как сказали разведчики, приближалась варварская волна.
- Как идут? - помрачнев, спросил Фарзес.
- Вороньим крылом, - был ответ.
Лицо багарата чуть вытянулось, на лбу собрались морщины. В эти мгновения тяжелого раздумья он стал разительно похож на отца.
- Придется всех перестраивать, - сказал он. - Иначе сомнут.
Эвмар перевел его слова Равенне.
- Твоему другу приходилось воевать с боранами, так ведь? - спросил пресбевт.
- Да, - кивнул Эвмар.
- Тогда пусть берется за дело.
- Склон, - коротко указал рукой Фарзес.
Его коноводы погнали вперед по склону неоседланный табун. После трех прогонов, когда кони начали скользить и сваливаться вниз, склон на протяжении двух или трех стадиев превратился в сплошное глинистое месиво, где и пеший едва ли бы сумел удержаться на ногах.
- Тяжелую пехоту оставить здесь, внизу, - Фарзес указал на римские когорты... - Пусть укрепляются. У вас мало повозок. Я так и думал, что ваши торговцы поскупятся. Я привез еще столько же, сколько у вас уже есть. Чем больше будет огня и дыма, тем лучше. Лучники пусть поддержат пехоту у края склона. Вся тяжелая конница, моя и ваша, отойдет за холмы наверху. Мы должны выйти на косой удар из-за холма - так, чтобы нас увидели только вблизи, когда большому конному строю уже не повернуться. Мы должны сбросить их вниз и перебить, как овец, копьями и стрелами. Легкая конница пусть пойдет издалека в обход их правого крыла... Я слышал, римская конница славится искусством перестраиваться на ходу.
Пресбевт, улыбнувшись, кивнул.
- Пусть прикроют меня прямой цепью, - продолжил багарат. - Потом, перед ударом, им нужно будет разойтись в два клина по бокам от меня и выпустить мой клин вперед. Удар широким трезубцем - лучший удар по "вороньему крылу".
- Да помогут тебе твои боги, - поднял руку пресбевт.
- И тебе, правитель, - силы и удачи, - ответил багарат.
Втроем с Эвмаром и Лицинием Варром, командующим римской алой, они сели на коней и повели конницу наверх, за холмы. Сам Равенна с несколькими офицерами и вестовыми поднялся на возвышенность у самого склона, место, наиболее удобное для наблюдения.
Римские турмы вытянулись в одну линию, позади них, в двух десятках шагов, замер клин сарматских катафрактариев.
- Боги смотрят и удивляются, - усмехнулся Фарзес. - Быки и волки в одной упряжке.
- Волки? - недобро прищурившись, переспросил Эвмара Лициний Варр. - Кто же здесь волки?
- Волки - те, которые будут рвать клыками, - сказал Эвмар, ответив римлянину коротким и резким взглядом. - Быки бьют рогами и весом. Думай сам.
- Пожалуй, ты прав, - скривил губы римлянин. - Воняет от твоих дружков, как из хлева.
- Трупы римлян воняют не слаще варварских трупов. Делай дело, всадник.
Фарзес, заметив, что спор на чужом языке принимает опасный оборот, поднял руку:
- Слышишь?
Эвмар и Лициний Варр приподнялись на стременах. Еще несколько мгновений ничто не нарушало тишину, но вот издали потянулся едва различимый гул. Он постепенно нарастал и как бы стелился по земле. Воины напряглись, зашелестели катафракты, кони стали фыркать и встряхивать головами.
Гул приближался, охватывая все стороны света, и наконец почудилось, что дрогнул воздух и качнулась вокруг сырая полынь.
- Пора, - определил по слуху Фарзес и начал затягивать под подбородком кожаные ремешки шлема. - Передай римлянину, пусть не спешит и даст мне выйти вперед на двенадцать коней. И пожелай ему горячего меча.
Лициний Варр искоса поклонился сармату и тронул коня к своему строю.
- К локтю! - крикнул Фарзес, и сарматский клин ощетинился пиками, над ним поднялись разноцветные драконы.
Несколько всадников расступилось, давая проход багарату, и Фарзес скрылся в глубине клина.
- К локтю! - крикнул на своем языке римлянин, и римские пики, опрокинувшись вперед, вытянулись ровным неподвижным строем; над алой поднялся багровый вексимллум.