"Старик придумал, как убить меня чужими руками... Не притворяется ли мальчишка? - успел подумать Эвмар. - Если ему и приказали притворяться, то теперь ему уже не до шуток".
Гуллаф прижал беглеца к стене и, схватив за волосы, потянул головой к земле.
- Спаси! - взвизгнул мальчишка. - Убьет меня!
- Постой-ка, герой, - с вызовом бросил Эвмар германцу, - Хорош подвиг. Не заняться ли тебе бездомными кошками? Будет доброе лекарство от скуки.
- Везде ты лезешь, как слепень к козлу... - процедил германец.
- Чем тебе досадил этот... лернейский лев? - усмехнулся Эвмар.
- Он - вор.
- Не позорься, Геракл. Отпусти мальчишку. Ему вот-вот наскучит твоя затея, и он свернет тебе шею.
- Ты снова... - успел было огрызнуться германец, но острая боль в локте перехватила его голос.
Он невольно выпустил жертву, и в то же мгновение молниеносный удар в подбородок опрокинул его навзничь.
- Живо прочь! - прикрикнул Эвмар на мальчишку, и тот мигом пропал в темноте.
Вокруг - среди амбаров, за козьими загонами - стали собираться зловещие, неразличимые глазом тени.
"Рано, - решил Эвмар, - Сегодня стрелки промахнутся".
Гуллаф поднялся на ноги уже с мечом наголо.
- Теперь - честный разговор, - сказал Эвмар, вынимая из ножен свой акинак.
Такой же акинак германца был едва заметен во мраке.
"Вот - лучшее оружие для ночи", - подумал Эвмар.
Звякнуло железо - он отбил колющий снизу в пах, чисто гладиаторский, удар германца.
"В гладиаторских боях н любил быть "рыбкой", а не "рыбаком", - усмехнулся Эвмар и легко отбил еще два злых, нерасчетливых удара, медленно, шаг за шагом отступая к ближайшей стене.
Германец же наконец собрался и начал напирать с дерзкой, но уже осторожной стремительностью. Раз и другой на перекрестке лезвий вспыхнули искры.
Эвмар отступил еще на шаг - и вдруг неожиданным выпадом прижал своим мечом меч германца к стене. Вмиг он схватил левой рукой вооруженную руку германца и, вывернув ее, дернул на себя. Германец качнулся вперед, Эвмар подсек его ногой и, опрокидываясь навзничь, повалил на себя. Гуллаф клацнул зубами, ударившись подбородком о плоскость его меча - и тут же меч повернулся острием к шее и уперся концом чуть выше кадыка. Гуллаф захрипел. Спасаясь от острия, он стал тянуть голову назад, но и острие тянулось выше, не отрываясь от плоти; оставалось лишь одно - пересилить руку Эвмара и отвести меч в сторону, но Эвмар, едва шевельнувшись, ткнул германца мечом в шею до первой, легкой боли:
- Отпусти руку, не то проткну насквозь, - тихо сказал он германцу.
Гуллаф затих, судорожно дыша. Другая его рука была зажата стеной и плечом Эвмара, акинак оказался у того под спиной.
Стрелки замерли поодаль в недоумении. В темноте, со стороны, вряд ли возможно было разобрать, что в самом деле происходит и кто же над кем берет верх.
- Поговорим, - едва слышно сказал Эвмар.
Германец молчал, стараясь запрокинуть подальше голову.
- Неудобно? - усмехнулся Эвмар. - Цепь отца фиаса удобнее? Что скажешь, раб старика?
- Я - не раб, - дернувшись всем телом, прохрипел Гуллаф.
- Да, ты - герой, последний Геракл, пример для эллинов. Так тебя называет твой добрый хозяин. С какой же стати он так печется о твоих триумфах? Кто платит тебе за твои великие подвиги? Ну-ка, поверни голову, вот туда посмотри. - Эвмар кивнул в сторону едва заметных во тьме силуэтов. - Не они ли - твои гении, не они ли берегут твою драгоценную шкуру во всех твоих геракловых подвигах?
Германец не ответил.
- Не видишь их?
- Вижу, - ответил наконец Гуллаф.
- Кто они?
- Не знаю.
- Может быть, ты никогда не замечал их?.. А кто выпустил мальчишку? Это было подстроено? Отвечай.
- За мной послали человека от отца, - с трудом сглатывая слюну, проговорил германец. - Мне велели поймать его. Он украл какую-то печать... и был подослан тобой.
- Теперь, герой, слушай меня. Ты вернешься к отцу и передашь ему, что Прорицатель всех спущенных на него псов обращает на хозяев. Запомнил?
Гуллаф, запинаясь, повторил.
- Если не сделаешь, как я сказал, завтра же к вечеру весь Город будет знать, какие "гении" берегут нового Геракла. Я обещаю тебе позор и насмешки, герой... Однако в одном могу похвалить тебя: ты обнажил меч, не убоявшись моего колдовства.
- Отец дал мне оберег против магов.
- ...и повелел убить меня?
- Нет, - германец снова судорожно сглотнул. - Отец сказал, что этот оберег - от всех магов, с которыми случится поединок... Он не называл твоего имени.
"Чужими руками... - подумал Эвмар. - Старик пока боится".