— Не заберут, — сказал Николай, садясь к столу. — Я схожу в школу. Поговорю там, — он повернулся к младшим братьям: — А потом вам всё равно уши надеру, чтоб не трепали языками!..
Учительница в школе, Анна Фёдоровна, ему понравилась. Молоденькая, но умная, поняла сразу, в чём дело. Николай про Витьку рассказывал сначала аккуратно, чтобы уяснить, что за человек перед ним. А как выяснил, и кратко обрисовал историю, где и с кем отец воевал. Анна Фёдоровна только записывать успевала: «Устроим урок, пригласим вашего папу! Надо же, герой войны!» Её не остановило даже то, что Ивана Осиповича вычистили из партии. «Лишь бы согласился, мы тихо проведём. Всего один урок. И ребятам всё ясно станет».
Николай очень удивился, когда отец согласился прийти в школу. На «тихий урок» чуть ли не полшколы набилось: всем хотелось на живого героя посмотреть, который с беляками рубился. Слушали, открыв рты, а уж когда отец про Великую войну упомянул, вообще отпускать не хотели. Всё было интересно: и про немцев в окопах, и про то, как в атаку шли, и про командиров полка, которые погибли в бою…
А через месяц на доме номер 2 по улице Жилкооперации появилась красная звезда. Так школьники отметили, что здесь живёт партизан-красноармеец. Витьку в школе зауважали, велели учиться на «отлично», выучить устав и готовиться к принятию в пионеры. Он тихо выл над учебниками, но жаловаться не смел. И уши драть не пришлось.
В ноябре ударили первые заморозки. Деревья ещё не все листья потеряли, но стояли присыпанные снежком, будто сахарной пудрой. Ещё алели на уличных фонарях флажки от празднования 17-летия Октябрьской революции. И в перекличку к ним красным горели листья осин и рябиновые гроздья. В парках сладковато пахло опавшими яблоками и свежеструганным деревом от новых скамеек.
В гараже было холодно и Николай кутался в тёплую спецовку с ватином. Мёрзли пальцы, а в рукавицах работать с мелкими деталями было неудобно. Он заказал маме Оле вязаные перчатки с дырками для пальцев, а пока дул на озябшие руки и растирал их.
— Здравствуйте, товарищ механик, — в гараж зашёл такой высоченный милиционер в синей шинели, что Николай поневоле вспомнил стихи про дядю Стёпу. — Капитан Семёнов. Вот, окажите содействие следствию.
— А что у вас случилось? — Николай вытер от масла руки ветошью, чтобы пожать руку капитану.
По привычке глянул на воротничок. Но петлиц там не было, вместо них на плечах серебрились нашивки с четырьмя звёздами.
— Авария у нас случилась, — грустно сказал Семёнов, пожимая ему руку, и зачем-то оглянулся, прижимая к себе кожаную сумку на боку. — Автомобиль директора «Райпищеторга» вылетел на обочину да перевернулся. Ваша оценка нужна. Вот, доставили вам…
Николай вышел из гаража и удивлённо заморгал: на площадке перед боксами грустил помятый красный «Москвич».
— Он же совсем новый, — он обошёл его, отметив погнутые дверцы. — Может, водитель с управлением не справился? Кто за рулём был?
— Гатчин Антон Сергеевич. Тоже в больнице с переломами, как и директор.
— Антона хорошо знаю, — кивнул Николай. — Машину всегда чувствует. Значит, поломка… А если брак, почему привезли сюда, а не производителю?
Семёнов вздохнул.
— Представитель от производителя будет здесь через неделю. Нам бы и своя оценка нужна, чтоб виновного аварии установить.
Николай крикнул ребятам, чтоб затаскивали подъёмником «Москвича» на эстакаду и спросил:
— На какой скорости ехали неизвестно? У машин этих руль, говорят, иногда ведёт на большой скорости.
— Свидетели говорят, что медленно. Километров сорок. А потом, как с горки съехали, машину как понесло… Повезло, что не убило никого на встречной.
Николай достал карманный фонарик, пристегнул его к комбинезону на грудь, чтобы руки оставались свободными, и нырнул под тёмное брюхо мятого автомобиля.
Примерно через полчаса он выбрался, не обращая внимания на Семёнова, который ходил по площадке и дымил сигаретой со скуки. Открыл крышку капота и внимательно рассмотрел двигатель, что-то крутил, поворачивал. Забрался по пояс в салон, проверил зажигание, трансмисcию…
— Не при чём тут Гатчин, — сказал он, наконец, вытирая руки о ветошь. — Тут даже самый ас в кювет бы вылетел.
— А кто причём? — прищурился Семёнов, забыв о сигарете.
— Не знаю, кто, — вздохнул Николай, — а с тормозами возился кто-то. И недавно. Машина новая, а колодки не родные стоят. Изношенные все. Зачем кому-то их менять?
Капитан просиял. Точным броском отправил окурок в урну, взял автомеханика за плечо и повёл к столу, заваленному деталями карбюраторов. Ловко вынул листок из сумки на боку: