Курьер сопроводил меня до места, проследил, чтобы темнокожая Элли, помощница, впустила меня в резиденцию, на этом его функции были выполнены.
— Сенатор, — произнёс я, сопровождая это чётким наклоном головы.
— Инженер, — слегка кивнула она. — Я пригласила Вас вот в связи с чем. Есть подозрение, что в рехенах посольства копался злоумышленник.
— Сейчас проверим, — сказал я. Инженер, вот смех-то! Всего-то четвёртый курс факультета прикладной кибернетики. Отыскав глазами планшет – никогда не предугадаешь, где он у неё может валяться в каждый следующий мой визит – я переключился под административную запись и приступил к проверкам.
— Элли, можешь идти, — разрешила она. Подошла, уселась на диване по другую сторону столика, на котором лежал планшет.
— А с чего ты взяла, что здесь кто-то пошуровал? — поинтересовался я, дождавшись, когда за помощницей задвинется дверь.
— Даты открытия файлов. Я всегда их смотрю, как ты говорил. И что-то не помню, чтобы трогала те документы так недавно.
— Которые помеченные?
— Да, там четыре штуки.
Она протянула через столик руку, пригладила мне волосы.
— Прекрати, Падме, — поморщился я. — Ты как мама!
— Моя или твоя?
— Без разницы, в этом они похожи абсолютно.
— Ещё бы, ни той, ни другой не хочется, чтобы сын и племянник выглядел неряхой.
— Где это я неряха? — возмутился я. — Гляди, всё как положено: пиджачок в брючки, брючки в носочки, и рубаху в этом году уже менял два раза.
Падме расхохоталась. Анекдоты про маменькиного сынка с большим удовольствием вставляли в юмористические клипы головидео, и тот персонаж выглядел именно так, как я описал.
— Обедал?
— Само собой! Должен же я закалять тело и укреплять дух? Знаешь, изнеженное создание, какая сила воли нужна, чтобы впихнуть в себя то, что подают в нашей столовке?
— А то я в такой никогда не питалась, — фыркнула кузина. — Ты ещё пешком под стол ходил, когда я в Переселенческой программе участвовала. Там и похуже кормили. Ничего, закончу работу, поужинаем нормально.
— У вас ещё будет заседание? Я думал, закончилось.
— Сегодня пленарного после обеда не было. Комитеты, совещания. Через час нужно встретиться с одними товарищами, после этого уже всё. Ну, что там?
— Файлы трогали с другого терминала, секретари. Не редактировали, но распечатали. И номерочки есть. Спроси их для порядка, но, вроде, всё легально. У-у…
— Что?
— Да мусору-то, мусору! Как можно за месяц всё так за… ну, ты поняла. Сколько раз говорить, чтобы видео на кристаллы отписывала?
— Перепишешь? — она заглянула мне в глаза. — У меня как-то руки не доходят. А Трипио поручать нельзя, сам знаешь.
— Молчи. Как вспомню, когда он полсети затёр и у себя какие-то файлы заодно… С меня семь потов сошло.
Падме поднялась, наработанной годами тренировок походкой Очень Важной Персоны прошла к комбайну, быстрыми касаниями сенсорной панели смешала соки для себя и для меня, вернулась к столику.
— Спасибо, — улыбнулся я. — Как приятно быть компьютерщиком, сама королева приносит коктейли!
— Я давно уже не королева.
— А бывших величеств не бывает, как и разведчиков, — я показал ей язык.
— Хватит подкалывать. Пей и рассказывай. Что у вас в университете делается?
— А Вы, дамочка, собственно, для чего интересуетесь? — скорчил я подозрительное лицо. — Вы, часом, не Сенатор будете?
— В лоб дам, — честно предупредила Падме.
— Э, э, только не по голове!
— А на другой воспитательной точке ты сидишь, тянуться неудобно.
Неожиданно за моей спиной без обычного предупредительного колокольчика раздвинулись двери. Падме вскинула взгляд поверх моей головы, и по её лицу я моментально догадался, кто там пришёл.
— Сенатор… — прозвучал в гостиной уверенный мужской голос.
— Не нужно, все свои, — отозвалась Падме, стремительно вскакивая навстречу вошедшему.
— Ах, да, точно, — Анакин Скайуокер, герой войны и, между прочим, в свои двадцать два года уже Мастер-наставник, едва заметил моё присутствие. — Здравствуй, Падме.
А вот кое-кто другой очень даже обратил на меня внимание. Секунда – и пара тонких рук, просунувшись подмышками, сомкнулись у меня на животе, на плечо опустился подбородок.
— Приветик! Чем занят?
— Привет. В данный момент пытаюсь поставить этот стакан, не выплеснув на себя, — сказал я.
— А в целом?
— Чищу посольскую видеопомойку. Видишь, сколько накопилось?
С ученицей Анакина Осокой Тано я познакомился два года назад, когда он впервые привёл её домой к Падме. В то время она меня не впечатлила, от слова "никак": худющая голенастая девчонка-тогрута, нескладная и шумная. Меня она воспринимала в качестве такого бесплатного дополнения к моей сестрице, не настолько занятого и готового пообщаться всякий раз, как они с наставником приходили в гости. Натура у неё была энергичная, неунывающая, а жеманничать Осока, похоже, просто ещё не умела. Правда, потрещать она любила так же, как и большинство девчонок. Признаться, поначалу её рассказы о войне я воспринимал, скорее, как похвальбу, не очень-то верил. Но однажды увидел видеозапись, понял, что всё или почти всё – чистая правда, и даже зауважал. В общем, отношения у нас сложились вполне приятельские. И вдруг недавно, когда Осока с Анакином прилетели на Корусант после долгого перерыва, я увидел её… и слегка прифигел. Девчонка превратилась в настоящую барышню, да ещё какую симпатичную. Подросли рожки, образуя "живую корону", что так нравилась мне у взрослых тогрут, удлинились полосатые лекки, они солидно лежали на плечах и уже не были похожи на косички первоклашки. Да и фигура стала – не хочешь, а засмотришься. В общем, к повзрослевшей Осоке хотелось относиться слегка иначе. Но она, как и прежде, продолжала при встрече вешаться мне на шею или вот так обниматься сзади, не обращая внимания, что её грудь – в смысле, обе – прижимаются к моим лопаткам. А там ещё Падме подлила масла в огонь, не нарочно, понятное дело. Она брала с собой Осоку на какие-то секретные переговоры в нейтральной зоне, а по возвращении обмолвилась, что та познакомилась с одним мальчиком. И, кажется, влюбилась.
— Брат, у тебя ещё долго копироваться будет? — прервала мои мысли сестра.
— Такой объём? С полчаса, — сказал я.
— Может, пока пойдёте с Осокой погуляете? Нам с мастером Скайуокером…
— …надо обсудить один закрытый вопрос, — её же тоном закончил за неё я. — А у нас нет допуска такого уровня.
— Вот, ты же понимаешь. Анакин, — Падме посмотрела на джедая, — мне, правда, нужно будет отлучиться на встречу с делегатами…
— Ничего, я подожду здесь. Заодно продиктую Трипио отчёт о миссии, — отозвался он, — и отнесу Канцлеру. Пусть идут.
— Да-да, встретимся дома за ужином.
Мы с тогрутой быстренько ретировались за дверь. Я не был уверен, знает ли Осока то, что на правах члена семьи было известно мне, но и она всё понимала правильно. Люди давно не виделись, у них отношения, большая любовь и всё такое…
— Чем займёмся? — спросил я. По части идей генератором у нас всегда была Осока.
— Идём пока в парк, к фонтану, там решим. У меня после этого задания до сих пор мозги дыбом и глаза в кучку.
— Ладно.
— Кстати, как у тебя с Сенатором?
— С Падме? — удивился я.
— Да нет же, с Чучи. Так и не нашёл повод познакомиться поближе?
— Перестань уже, а? — поморщился я. — Зачем я этой деловой колбасе? Пришла тут как-то в гости, села в красном углу, как статуя Предка, и весь вечер разговаривала только с Падме и только о политике.
— А что ты хотел, она стесняется!
— Ой, можно подумать!
— Разве сенаторы – не живые существа? — прищурилась Осока. — Ты ей нравишься, точно тебе говорю.