Бывай, сволочь».
Владимир Алексеевич бросил тетрадь на стол, вскочил с кресла и несколько раз быстрым шагом пересек комнату, на ходу массируя пальцами виски. Сейчас он не притворялся. У профессора в самом деле разболелась голова.
Глава 6
- Это разве убежище? Ха-ла-бу-да!
Борька пнул ногой доску, и та упала, развалив таким трудом построенное укрытие из коробок и еще невесть какого хлама, найденного на задворках.
- Э, ну ты чо? Ваще что ли? - Редиска мигом покраснела от обиды и злости, повернулась к Денису: - А ты что стоишь как пень? Где нам теперь выброс переждать?
- В подъезде, - спокойно ответил Денис.
- Не, не успеем Периметр пересечь, - Борька посмотрел на стремительно темнеющее небо.
На детской площадке прятаться от дождя было абсолютно негде. Вот в саду есть беседки и над песочницей круглая крыша «грибочек». А во дворе только качели и турник с лесенкой.
- Придумала! - Редиска ухватила пару картонок и побежала к столу с лавками, где сиживали временами за игрой в домино дядьки. Прислонила картонки одним краем на лавки, другим к краям стола. Уже оттуда донесся её крик: - Сюда! Места хватит!
Борька и Денис мигом оказались рядом.
- Ты, кстати, в две аномалии влетела по пути. Так что всё, - веско заметил Борька.
- Что - всё?
- Из игры выбываешь.
Под столом все же было тесно. К тому же засыпано шелухой от семечек, окурками.
Редиска вытащила из мусора крышку от пивной бутылки:
- У меня артефакт есть, видишь? Он аномалии блокирует.
- Так ты его сейчас нашла. А когда к убежищу бежала, у тебя его не было. Так что всё.
- Вот и не всё. Сейчас переиграю.
Лена вылезла из-под стола, сняла с лавок картонки и отошла на десяток шагов, намереваясь вернутся не бегом, а уже по правилам, медленно и осторожно обходя аномалии.
И тут жахнуло. Дождь упал стеной, словно кто-то вынул из тучи затычку. Мальчишки буквально покатились со смеху, глядя на покрасневшую от досады Редиску.
- Вот теперь действительно ВСЁ! - крикнула она и отшвырнула мокрый и бесполезный картон.
Баш ковырнул носком берца спящего напарника. Тот сел сразу, резко, вскинул автомат.
- Моя очередь, - шепнул Баш.
Кирза согласно кивнул, уступил место: плащпалатку, накинутую на кучу хвороста - и встал в караул. Перед глазами все еще мелькали обрывки сна. Девчонка под дождем, запах намокших окурков и щербатые доски над головой. Баш как обычно сказал бы: сон в руку, наверное, выброс скоро. Но Кирза был уверен, что ничего провидческого в его снах нет. Просто скучает по Дениске, вот и городится всякое. Все же пора завязывать со сталкерством. Парень скоро в школу пойдет, за все свое детство видел отца три раза по три месяца. Неправильно это.
Вздохнул, повертел головой вправо-влево - дождь моросью шелестит, а в целом тишина, посмотрел на силуэты спящих. Им наверное тоже грезится дом, а когда дома - Зона. Вот что снится Немтырю? Глухие беззвучные сны? Трудно такое представить. По обоюдному согласию Баш и Кирза освободили Нема от ночного караула. Во-первых, сталкер шел ведущим весь день и шел хорошо. Во-вторых, ставить в караул глухого? Рисково. Мало ли не сработает этот его приборчик, реагирующий на звук. В-третьих пусть отдохнет. Завтра Нем опять пойдет впереди их маленького отряда. А Кирза от привала к привалу снова будет менятся с Башем местами, чтобы ноша замыкающего давила на психику то одному, то другому в равных объемах.
Снова осмотрелся, подтянул ремень автомата, переступил с ноги на ногу. Скучно. Хотя, это на службе было скучно. Задремлешь на посту - самое плохое, что может с тобой случится - гауптвахта. А здесь наряд вне очереди на тот свет. Эх, сейчас бы кофейку горячего или чая...
Немтырь уже не спал, просто лежал в полудреме с закрытыми глазами - трех часов вполне хватило, чтобы выспаться.
«Все же надо было отдать тетрадь профессору в руки перед уходом, а не играть в эти шпионские игры. Что, если он её не нашел? В любой момент жди пули. Не сейчас, а на возврате. Ну, ему же хуже в таком случае. Дядя Александр даст ход документам.
Извини, дядь. Не могу я к тебе обращаться Александр Анатольевич. Привычка. И отцом тоже не могу назвать, потому что ты мне не отец. Ты только заменил его на время. Обращаться к тебе «кореш», как ты предлагал? Нет. Это тоже не правильно. Я не сидел с тобой на одних нарах. Я вообще не сидел. У меня другая зона. Зона тишины. Пожизненно.
И еще эта. Она мало отличается от мест лишения свободы. Такая же колючка, кордоны... И вольница сталкерская никакая не вольница, только иллюзия воли. Помнишь, как ты мне объяснял, что такое свобода? Я-то хорошо запомнил твои слова. Свобода - это когда у человека есть выбор. И он состоит больше чем из двух пунктов - умереть сейчас или чуть позже. Так вот, дядь Александр. Здесь вообще свобды нет и век её не видать».