Овручские Богоразы делились на две ветви: богатых и бедных. Богатые Богоразы (семья дяди моего отца) имели скобяную лавку, что несколько подкрепляет версию о предках-смолокурах. Из этой семьи вышло несколько знаменитых личностей — известный профессор-хирург Богораз в 20-х гг., попав под трамвай, как говорят, сам себе ампутировал обе ноги — во избежание гангрены. И еще более известный этнограф и лингвист Владимир Германович Тан-Богораз. Вся эта ветвь приняла крещение, благодаря чему сыновьям удалось получить высшее образование, В память о своем еврействе Владимир Германович присоединил к своей фамилии частичку «Тан от „Натан“» — так его звали до крещения. Возможно, из этой же семьи происходила народоволка Полина (Пелагея?) Богораз[1]. И уж совсем из области легенд — история о марксисте Богоразе (Николае Евграфовиче Федосееве, по партийной кличке) — одном из руководителей казанского марксистского кружка, в который в юности входил В. И. Ульянов. Будто бы этот марксист был потом сослан в Иркутскую губернию и там покончил с собой.
Как-то, году в 56-м, один журналист, услышав, как я назвала свою фамилию, стал у меня допытываться, не сохранились ли в семье какие-нибудь архивы: он писал конъюнктурный тогда очерк об учителях Ленина; он-то и докопался, что Федосеев происходил из Богоразов. Журналист совал мне фотокарточку своего героя и уверял, что я на него похожа. На фотографии я увидела мужчину, чрезвычайно заросшего черными волосами, в бороде, усах.
Но если версию о том, что Богоразы происходят из каких-то «лесных», полесских евреев, занимавшихся смолокурением, ничто не подтверждает, но и ничто не противоречит ей, то расширенная версия о «богатых» и «бедных» Богоразах заставляет меня сомневаться в ее достоверности и причислять скорее к области мифов и легенд, чем к истории: к крещеной ветви вроде бы действительно относились и хирург, и лингвист. Но вот что вызывает у меня сомнение в достоверности этой версии: отчество одного — «Алексеевич», другого — «Германович». Может быть, в этом несовпадении и нет ничего необычного, но сомнение остается. А теперь еще вот эти мои записки послужат укоренению этой легенды-истории.
А на Тан-Богораза действительно похожи мой отец и мой младший сын. Фотографии Тан-Богораза мне совсем недавно прислала из Германии одна немецкая исследовательница, Катарина Гернет, писавшая о нем диссертацию. Я же впервые услышала это имя году в 35-м — 36-м. Тогда знаменитый ученый проезжал через Харьков, и ему случилось умереть в этом городе. Люди, сопровождавшие его, почему-то стали там разыскивать его родню и, найдя в телефонном справочнике эту фамилию, позвонили и спросили, как родственники намерены распорядиться его телом. По-настоящему же я узнала, кто он был, когда уже училась в лингвистической аспирантуре и читала книгу Ник. Серг. Трубецкого. Там о Тане-Богоразе сказано, что он был чуть ли не родоначальником новой фонологической школы — и это мне очень льстит: слава Богу, не все Богоразы — революционеры, народовольцы и марксисты (впрочем, Тан-Богораз был не только ученым — в начале 80-х гг. он был революционером-народовольцем, за что и попал в ссылку, в Сибирь; и уже там занялся науками). Имя Тана-Богораза особенно популярно среди этнологов. А у меня на полке стоит его книга — полуэтнографическая, полухудожественная, в духе добротных очерков русской натуральной школы — «Восемь племен» — о быте кочевых чукчей. Тан-Богораз в начале XX века был сослан за участие в студенческих волнениях на Чукотку, там занялся изучением — по собственной методике — чукотских наречий, созданием чукотской письменности, изучением и описанием быта и культуры чукчей. Он пользовался доверием и любовью аборигенов, они называли его «Большой доктор». Вернувшись в Ленинград, он основал институт народов Севера, а также музей истории религии.
Вот такова известная мне история «богатых Богоразов».
А «бедные Богоразы» — это мой дедушка Аарон Богораз и его дети.
Из рассказов отца я знаю, что дедушка был «частный поверенный», а значило это вот что: в базарный день он брал с собой бумагу, перо (должно быть, заложив его за ухо), чернильницу, шел на овручский базар и ждал, не наймет ли его кто-нибудь из приехавших с товаром крестьян написать прошение или жалобу. За это ему платили «натурой», продуктами. Думаю, что доходы деда были не очень велики, и его жене приходилось вести небольшое хозяйство: кур, даже однажды корову.
Детей от первой жены у деда было четверо. Папе было два года, когда умерла его мать, и дедушка женился на вдове с ребенком. Папа очень любил свою мачеху, называл ее «тетушка»; смутно вспоминаю ее имя, кажется, Голда.