– Зевс поступил как смертный, который наказывает зарвавшуюся рабыню. Проявил слабость. Владыка должен карать так, чтобы неповадно было на века вперед.
Нежную кожу, где ещё горели поцелуи, продрала ощутимая жуть. Внутри всё немело и холодело, но Персефона всё-таки спросила:
– Что… что бы сделал ты… со мной… как Владыка?.. За заговор?..
Аид ухмыльнулся так, что и стигийские чудовища попрятались бы в ужасе.
– Я бы отдал тебе скипетр и мир, – проговорил он жутким гипнотическим тоном, – минут на десять… по времени смертных…
– На десять? – испуганным эхом отозвалась она.
– Да, – продолжил Аид, – потому что ещё через минуту мне бы уже нечего было спасать…
– Некого… – поправила она.
– Нечего, – настоял он. – Мир разодрал бы тебя в клочья…
Глаза Персефоны распахнулись от ужаса: то и вправду было карой по-владычески…
Тогда-то Аид и активировал «Систему отслеживания богов» в первый раз. Хотя придумал её ещё раньше – после того случая с Адонисом…
…из воспоминаний возвращает голос Каллигенейи, звучащий по громкой связи:
– Невеста пришла.
– Пригласи, – говорю я, откидываясь в кресле.
Входит грубая вихлястая девица. Она накрашена до неприличия ярко, а одежды на ней до неприличия мало даже с точки зрения той, что родилась и выросла в античной Греции на Олимпе, где нагота не считалась зазорной.
Невеста без приглашения плюхается в кресло напротив меня и, не поздоровавшись, выпаливает:
– Букет должен быть черно-красным.
Я даже закашливаюсь.
– Вы уверены? – уточняю на всякий случай.
– Ещё бы, – фыркает она, – я же буду выходить замуж в чёрном платье.
– Не моё дело, конечно, – вкрадчиво интересуюсь я, – но это точно свадьба? А то очень напоминает похороны.
– У нас – ритуальная свадьба.
– О, и что же за ритуал?
– Ну… мы хотим воспроизвести миф об Аиде и Персефоне. Знаете его?
Я надеюсь, у меня глаза не слишком большие и все ещё на месте, а не на лбу.
– Знакома… в общих чертах…
– Ну вот… только мы решили переиграть всё наоборот: я как бы Аид, а муж – Персефона. Он у меня милый такой, ботаник.
В моей голове сходит с оси Земля и рушится мир.
– Хорошо, – желая прекратить эту нелепицу побыстрее, тянусь к картотеке. – Давайте подберём цветы.
– Пфы… – фыркает невеста, – ничего не надо подбирать. Я уже всё выбрала – чёрные и красные розы.
– Черных роз не бывает, – робко пытаюсь воззвать к разуму.
– Ну крашеные же есть! – моя собеседница смотрит на меня, как на отсталую аборигенку.
Ладно, хочет крашеные розы на свадьбу, хочет быть Аидом (кстати, нужно будет ему сказать, что я тут его женскую испостась повстречала) – пусть.
Я оформляю ей заказ и передаю бланк.
– Девушки-флористы вас обслужат.
Она надувается, как шар.
– Я думала, вы займётесь лично.
– Мои услуги стоят слишком дорого, – кому молиться, чтобы избавиться от этого недоразумения? Я в шаге от того, чтобы призвать эриний9, Танатоса10 или мужа. Хоть кого-то.
– Сколько? – нагло заявляет девица.
Я перегибаюсь через стол и копирую ухмылочку из арсенала мужа:
– Твоя душа! – получается вполне загробно. Девица аж подскакивает на месте. – И контракт подпишем кровью.
Не знаю точно, как выгляжу сейчас, но невеста-Аид шарахается от меня так, словно реально увидела Владыку Царства Мёртвых.
– Да вы чокнутая! – орёт она и вылетает из моего кабинета, а я хохочу ей вслед зловеще и слегка истерично.
И даже не сразу слышу телефон.
Сев на место и просмеявшись, обращаю, наконец, внимание на прыгающий по столу аппарат.
– Почему ты взывала ко мне? – он начинает резко, без приветствий. А я почему-то вспоминаю о том, что вчера ночью он вот так же резко и без прелюдий брал меня. Алею. Тереблю подол узкой юбки.
– Довели, – честно признаюсь. – Тут одна невеста на собственной свадьбе решила изобразить тебя. Как я могла такое стерпеть?
В трубке недоумённо хмыкают:
– Смертные не перестают меня удивлять.
– Поработай пару дней с невестами – вообще перестанешь удивляться.
Он снова хмыкает и загадочно произносит:
– Знаешь, мне тут в голову пришла одна идея, – таинственно замолкает, давая мне проникнуться и заинтересоваться, а когда понимает, что я заинтригована, продолжает: – Собираюсь похитить одну юную и невозможно красивую Богиню Весны. Как ты думаешь, она согласится?
Улыбаюсь, и с плеч будто камень падает:
– Нет, она будет отбиваться. А возможно даже кусаться.
– Ооо, – довольно тянет, – тогда я точно должен её украсть. Давно мечтаю быть искусанным Богиней Весны.
– Не забудь нарцисс, похититель, – дразнюсь.
– И гранаты, – добавляет он, – потому что я не собираюсь её отпускать.
Душу наполняет тепло.
Нарциссы просто сладко пахнут. Гранат – просто вкусный. А мой сегодняшний сон – просто глупый. Мне не может навредить цветочная слизь… Я – Богиня Весны…
…но сейчас осень, и поэтому неприятное «С.О.Б.» всплывает в сознании, как морское чудовище из вод океана. Оно преследует меня, будто эринии, и я вздрагиваю, словно от удара их бича.
Вмиг слетает сладкий дурман речей, и привычный за сегодня страх снова сжимает горло ледяными пальцами.
– Почему ты активировал систему? – спрашиваю, замирая, потому что не уверена, что хочу слышать ответ.
Но ответ все же звучит, и он куда более пугающ, чем я ожидала:
– Пропала Сешат11.
Именно так – чётко, коротко, бескомпромиссно – и должны звучать слова Аида Безжалостного.
А красноватая ядовитая жижа с запахом граната всё же захлёстывает меня, оплетает и утаскивает в небытие.
Сон второй: лепестками чёрных роз…
…Персефона сидела на огромном троне, поджав под себя ноги, будто смертная, увидевшая мышь. Только вот девушки из Серединного мира при этом обычно громко визжат, она же не в силах произнести ни слова. Она онемела и окаменела.
Мрак – зубастый, когтистый, полный горящих голодных глаз – наползал на неё со всех сторон. Тёк чёрной рекой, извивался змеями, скользил – надвигался неотвратимо, всё ближе и ближе.
Она крепче сжимала скипетр – символ царской власти. Поднять царственный двузубец не хватало сил.
Ей нужно продержаться десять минут, всего десять земных минут… А потом – её спасут. Спасут ведь?
Но… Она же сама захотела получить власть, она сама подняла восстание. И теперь, когда недавние союзники разбежались и попрятались, разве вправе она рассчитывать на помощь того, кого предала?
Персефоне не просто страшно, она не в силах связно думать. Мысли – густые и холодные, как ледяная каша в лужах ранней весной.
Чьи-то зубы клацнули совсем близко, коготь задел раззолоченный владыческий хитон.
«Через десять минут тебя разорвут», – насмехался голос в голове.
Какую-то тварь она с воплем сбила скипетром. Но это ничтожная отсрочка, их слишком много, а она слишком слаба, её никто не спасёт…
Если только… она не обретёт мощь, если не вспомнит, что имя ей – Несущая разрушение12, если не поймёт, что на самом деле она – беспощадная богиня Подземной Весны.
Я прихожу в себя от жарких взволнованных поцелуев, которыми осыпают моё лицо, шею, ключицы. Мой муж умеет вот так – желать и переживать одновременно.
Разлепляю ресницы, перехватываю обеспокоенный взгляд чёрных, как тартарские глубины, глаз.
Он нежно берёт меня за руку, подносит её к губам, поворачивает ладонь и целует в центр.
10
Бог смерти, юноша с железными крыльями, он своим мечом срезает пряди с головы умерших, отправляя их в Подземный мир.
11
Сешат – богиня искусства, письма, литературы, судьбы и счёта в египетской мифологии. По некоторым источникам – жена Тота.