Выбрать главу

Вероятно, моё лицо выражало в тот момент скепсис в чистом виде, но я всё же выдавил:

– Что ж, значит, боги смилостивились и избавили нас от него? Вознесем же благодарственные молитвы и начнем отстраивать то, что разрушила эта война.

– Царь Хемиталы, – сказал Варгат, – мне ведомы и твои мысли, я знаю, что ты мне не веришь.

– Для этого не надо обладать сверхвозможностями, – пробормотал я.

– Конечно, – согласился юноша. – Но позволь сказать то, что я думаю. Варвар и раньше исчезал из нашего мира, но затем появлялся вновь. Он появится опять. Когда и где – мне не открыто. Но когда он придет снова, я почувствую это в тот же миг.

– Кто же он такой, этот варвар? – хмыкнул я.

– Он тот, с кем мне суждено встретиться через бездну лет, – загадочно ответил Варгат.

* * *

Раскопки дворцового комплекса продвигались ударными темпами. Сначала из-под земли показались плоские крыши и купола главного строения, покрытые цветастой эмалью и золотыми пластинами. Поверхность освобождаемого от долгого плена здания обрабатывали спецлаком, позволявшем сохранять древние каменные сооружения и, в особенности, настенные фрески, от губительного воздействия воздуха. Через неделю дворец уже наполовину вылез из земли, красуясь золотыми барельефами и инкрустациями из драгоценных камней. А ещё через пять дней роботы освободили его фронтальную часть, так что можно было увидеть статуи правителей, мраморные колонны, высказывания мудрецов, выполненные бриллиантами на золотых пластинах, ступени из бронзы и главные ворота из химически чистого железа.

Женя был в восторге. Собственно, он не выходил из этого состояния с момента обнаружения Хрустального Зала, и восторг его с каждым днём только усиливался. Седобородый руководитель экспедиции пригласил – скрепя сердце – немецких коллег для совместного исследования дворцовых построек: у них было новое оборудование, без которого вскрытие помещений привело бы к быстрому разрушению чувствительных к атмосфере вещей, к которым относились свитки, ткани, фрески, изделия из дерева и другой органики. Немцы просверлили отверстие в воротах и заполнили внутренности дворца аэрозолью из спецсостава, на что ушло два дня и машина баллонов. Затем ворота открыли и Женя, как первооткрыватель, ступил под сень высоких сводов.

– Это потрясающе! – комментировал вечером съёмки седобородый.

На экране чередой проходили большие залы и маленькие комнаты, сверкавшие роскошью и драгоценностями. За несколько часов из дворца вынесли тысячи артефактов, в большинстве своём из золота и серебра, всё это богатство необходимо было описать и внести в каталог, чем сейчас и занимались остальные члены экспедиции. И это было только начало, дворец был забит ценнейшими произведениями древнего искусства как шкатулка модницы – бижутерией. Женя подумывал о том, чтобы вызвать в помощь добровольцев из РГО.

Впрочем, как истинного ученого, его в первую очередь интересовали пергаментные свитки и роспись, покрывавшая стены и потолки помещений.

– Потрясающе, – бормотал Женя словно заведенный.

Камера показывала убранство одной из комнат, использовавшейся, по-видимому, в качестве кабинета. На многосекционной подставке из дерева покоились многочисленные свитки, вдоль стен стояли урны с землёй, возможно, там раньше росли цветы. Стены, помимо фресок, изображавших шествие царя по улицам города и охоту на диковинного зверя, были украшены крупными хрустальными полусферами. Профессор Шнитке полагал, что они каким-то образом связаны с системой освещения внутренних покоев дворца. На высоких бронзовых подставках располагались артефакты необычной формы, назначение которых ещё предстояло установить. На полу валялась груда тряпья – то ли одежда хозяина, то ли упавшие сверху полотна, с помощью которых вентилировали помещение. Лежанка, покрытая остатками шкуры и конторка из мрамора с набором письменных принадлежностей довершали обстановку комнаты.

– Женя, – оторвала профессора от экрана Марина, – можно я возьму это колечко, на память? – показала она один из артефактов. – Оно из бронзы, без надписей и камня, ценности почти никакой…