– Марина, мне для вас и бриллиантового шлема не жалко, – ответил седобородый. – Только учтите, что правительство колонии уже объявило все находки, которые будут обнаружены в ходе раскопок, своей собственностью. Завтра сюда приедет наблюдатель от комитета по культуре, будет стоять возле входа во дворец и записывать всё, что мы оттуда выносим.
– Быстро они пронюхали о драгоценностях, – хмыкнул Семён.
– Шнитке отослал отчет в ЮНЕСКО, – пожал плечами Женя. – Теперь это секрет полишинеля. Нам, кстати, не помешает вывезти кое-что с планеты, пока они таможенный пост в космопорте не поставили. Есть желающие съездить в город?
Все с увлечённым видом принялись рассматривать артефакты, которые описывали. Поездка займет два дня, а на раскопках как раз началось самое интересное, никому не хотелось пропускать новые открытия и находки.
– Я вижу, Петр горит желанием, – подмигнул сотруднику Женя.
– Так и думал, – буркнул археолог.
– Поедешь завтра, возьмешь с собой копии всех файлов и съёмок, вон тот ларец, браслеты, пластину с изречениями, диадему и ту штуковину из Хрустального Зала, – наставлял его профессор. – Я бы и свитки отправил, но, боюсь, они не доедут. В сумку всё сложи, если спросят – скажешь, что купил на распродаже.
– Женя, – обиженно произнес Петр, – не учите доцента. Чай, не в первой.
– Главное, чтобы не в последний, – пробормотал седобородый, возвращаясь к экрану.
Заметив лежащий на конторке пергамент, профессор развернул изображение, увеличил, откорректировал угол обзора – камера вела объёмную съёмку – и вгляделся в петроглифы. Познания в дервиданском у него были пока не важные, Женя смог прочитать только дату – девяносто первый год правления царя. Возможно, неведомый хозяин кабинета взял свиток почитать, а может быть, он его и написал – и тогда становилась известна точная дата происшествия, заставившего обитателей дворца покинуть его, не захватив с собой ни драгоценностей, ни личных вещей. Дальнейшее исследование свитков должно показать, так ли это.
На следующий день Петр встал пораньше, рассчитывая выехать до завтрака. Когда он вышел в комнату отдыха, там уже сидел Александр и выстраивал отряды пехоты на экране монитора – игрушка была посвящена товарищу Македонскому.
– Лучников вперед выдвини, – посоветовал Петр. – А конницу – на фланг.
– У меня тогда центр без защиты останется, – возразил Александр.
– Не быть тебе великим полководцем, – отмахнулся Петр, заваривая кофе. – Потери на поле боя неизбежны, это тебе любой нормальный центурион скажет. Противник увязнет в центре, ты ударишь во фланг – и победа в кармане.
– Слушай, Петруха, – запрокинул голову Александр, – давай я в город съезжу? Марине надо прикупить кое-чего из лекарств, да и насчет больницы пробить.
– Да не вопрос. Когда, кстати, у нас появится ещё один маленький археолог?
– Ждем через две недели.
Ночь царила над миром. Снежные вершины тускло отблескивали в свете звёзд и планет, расположившихся на бархатном небе причудливым узором. Смутные тени облаков проплывали внизу, скрывая спящие долины от нескромных взглядов светил.
На плоской крыше обсерватории теснились угломеры, небольшой телескоп, карта звёздного неба, выполненная на золотом диске из драгоценных камней и макеты небесных сфер, отражающие представления здешних астрономов о небесной механике.
Она обернулась, рассматривая замысловатые приборы, и заметила ребенка. Он стоял возле часов, совмещающих функции календаря, и указывал рукой вверх. Она подняла взгляд и увидела, как в небе вырисовывается некая схема. Круги и квадраты тонкими линиями пронзали покрывало ночи, проходя через яркие звёзды и планеты, треугольники и кресты раскалывали небесную сферу на отдельные кусочки, складываясь в нечто, напоминающее геометрическое соцветие. К сожалению, смысла увиденного она не уловила.
* * *
Я – Агаметон, царь Хемиталы. Моё царство существует ради людей, его населяющих. Любой человек в Хемитале готов поступиться своими личными интересами, если они мешают делу остальных. Единство нашего народа невозможно расколоть, свидетельством чему служит вся история царства. Любые войны и конфликты прошлого всегда заканчивались объединением враждовавших сторон, любые ссоры и недоразумения улаживались к обоюдному согласию. Мы не храним в сердцах обид и огорчений, не питаем ненависти и злобы к согражданам. По всей стране возносятся молитвы богам о продлении мирных дней.