Алекс остановился. Сжал кулаки и снова их разжал.
— Другими словами, — продолжил он хрипло. — Эта единственная, особенная женщина обращается с этим мужчиной как с любым другим. И это причиняет ему боль. Оскорбляет его гордость, его мужское достоинство — называй это как хочешь.
Пораженная этим рассказом, Элисса смотрела на Алекса. Да, она узнала о его страданиях из разговора с Филиппом Лэсситером в аэропорту, но она и не подозревала, насколько глубоки были его чувства.
— О, Алекс, — прошептала она. — Я не знала об этом. Если бы только…
— Ты в этом не виновата, — резко оборвал он ее. — В этом никто не виноват.
Снова возникла пауза. В лунном свете лицо Алекса выглядело особенно выразительным.
Внезапно Элисса почувствовала сильное желание заключить Алекса в объятия и почувствовать, как он в ответ обнимает ее. Может, простой человеческий жест…
— Не надо, — бросил Алекс.
Элисса замерла на месте, испуганно заметив, что сделала шаг в его сторону, не сознавая этого.
— Никакой жалости, — продолжил он. Его голос звучал холодно.
Она покачала головой, пытаясь дать ему понять, что он неверно истолковал ее намерение.
— Нет, Алекс, я…
Сверкая глазами, он повернулся к ней:
— Я все понимаю, Элисса. Ты сожалеешь, что сделала мне больно. Но тебе не следует этого делать. Уязвленная гордость — это только одна причина моего молчания. Другая причина заключается в том, что я просто не мог признать, что ты забыла меня. Возможно, это тоже связано с гордостью. Но суть в том, что мне казалось, будто ты притворяешься.
Элисса не сразу поняла, что он имел в виду, так как была все еще сбита с толку тем, что он ошибочно принял ее жест за попытку пожалеть его. Ее глаза расширились.
— И что заставило тебя прийти к такому выводу?
— То, как ты на меня отреагировала.
— Ты имеешь в виду, когда ты… меня поцеловал? — Элисса покраснела.
Она вспомнила, как мурашки пробежали у нее по спине, когда их руки впервые соприкоснулись.
— Еще раньше, — ответил он.
Элисса помолчала несколько секунд.
— Я все еще не понимаю, почему ты решил, что я притворяюсь будто не узнаю тебя.
— Ты сказала, что овдовела.
Элиссе было неприятно воспоминание об этой лжи.
— Да, но почему…
— Это могло означать, что ты была замужем, когда мы были вместе на Корасоне, — откровенно сообщил ей Алекс. — Я подумал, что, возможно, ты изменила со мной своему мужу, в то время как была от него беременна. Или что ты забеременела от меня, но сообщила мужу, что ребенок от него. И то и другое объясняло бы, почему ты предпочла сделать вид, что не знаешь меня.
Элисса чувствовала себя так, будто на нее вылили ушат ледяной воды.
— Ты… ты думал, что я…
— А что ты думала? — резко ответил он вопросом. Несмотря на отвращение к себе, которое он сейчас испытывал, как и в разговоре с Филиппом, Алекс заставил себя продолжить: — Когда я при нашем последнем разговоре бросил в сердцах, что, возможно, то, что было между нами, было лишь коротким, ничего не значащим романом, ты была готова с этим согласиться. И не пытайся этого отрицать!
Да, исходя из того, что ей было известно на тот момент и ее собственных предположений, она приняла тогда за правду его отвратительное описание того, чем они занимались на острове Корасон.
— У меня были причины так думать, — защищалась Элисса.
— Причины были и у меня.
Алекс понял, что Элисса воспримет его слова как оправдание грубости, а не его подозрений, и добавил:
— Но не для того, чтобы быть грубым с тобой. Я не имел права тебя оскорблять.
— Почему же ты все-таки это сделал?
— Я был разъярен.
— Потому что… я ушла от тебя? — Сможет ли она когда-нибудь сказать ему о том, что как раз собиралась идти к нему, когда он позвонил в дверь ее дома? Поверит ли он в это?
— Потому что ты оставила меня. Во второй раз.
— Во второй раз? — с сомнением повторила Элисса.
— Верно, — кивнул Алекс. — Первый раз это случилось здесь, на острове. После урагана.
От потрясения Элисса потеряла дар речи.
— Ч… что? — наконец с трудом выдавила она из себя. — Да как же ты можешь так думать? Боже мой, Алекс! Ты ведь лучше меня знаешь, что со мной случилось!
— Я не жду, чтобы ты думала, что все это связано со здравым смыслом, — сказал он сдавленным голосом, проводя рукой по волосам. — Правда заключается в том, что в моих ушах больше шести с половиной лет звучало твое обещание, что ты будешь ждать меня. Но ты не дождалась меня. И когда я проснулся в прошлое воскресенье и тебя опять не было рядом…