- Денег жалко, - притворно вздохнула она. - Видишь ли, из Министерства я уволилась, так что теперь ищу работу с проживанием. Скажем, присмотр за каким-нибудь симпатичным шестилетним мальчиком меня вполне бы устроил, тем более, что я слышала, его новая гувернантка никуда не годится.
- Новые комнаты в мэноре для тебя тоже готовы, - покраснев, ответил Малфой. - Но сам я едва ли осмелился бы тебе их предложить. По крайней мере, в ближайшие месяцы.
У них не было даже нескольких недель, но об этом Гермиона решила пока не говорить. И лишь чуть сильнее сжала его руку, когда он просил водителя доставить их на Чаринг-кросс-роуд, к “Дырявому котлу”.
Скорпиус в тот вечер не отпускал её ни на минуту. Сначала они вместе, как когда-то давно, ужинали, потом долго пили чай с пирожными, слушая её рассказы про Норвегию, и даже идти спать он согласился только при условии, что укладывать его будут и Драко, и Гермиона вместе. Ему нелегко давалось её новое для него имя, поэтому для Скорпи она пока осталась Мией. Для Драко же давно, с самого первого ответного письма, была самой собой – Гермионой, и никак иначе.
Парень проводил её на третий этаж, к дверям в комнаты, которые теперь безраздельно принадлежали ей – совершенно случайно забыв упомянуть, что его собственная спальня теперь была всего лишь за следующей дверью. Он галантно поцеловал её руку на прощание, не смея претендовать на большее, и уже собирался уйти, когда его остановил тихий и не очень решительный голос:
- Я бы хотела, чтобы ты зашел. Нам нужно поговорить, Драко.
Его лицо на мгновение исказила болезненная гримаса. “Нам нужно поговорить” – слова, после которых не стоило ждать ничего хорошего. Он сделал что-то не так? Где-то поспешил, чем-то обидел?.. Сумятица первых недель уже давно улеглась, и теперь Малфой твердо знал, чего он хочет, и не намерен был на этот раз отступать и сдаваться. Даже если это окажется намного сложнее, чем он мог ожидать.
Когда дверь спальни закрылась за ними, Гермиона глубоко вдохнула, набирая в грудь побольше воздуха, и быстро заговорила, не оставляя себе шанса передумать.
- Мы договорились быть честными друг с другом, Драко, и я признаю, что не была до конца откровенна с тобой. У меня есть еще один секрет, о котором ты не знаешь. Ты… ты должен понять, почему я не сказала раньше. Мне нужно было быть абсолютно уверенной в том, что ты зовешь меня вернуться ради меня самой. Потому что разобрался в себе и решил, что тебе нужна именно я.
- И это так и есть, - мягко перебил он. - Я давно разобрался, Гермиона. И если ты сомневаешься – безусловно, ты имеешь на это право, и я готов доказывать тебе это столько, сколько потребуется, хоть до конца жизни. У нас для этого есть все время мира.
- На самом деле нет, - улыбнулась она краешком губ. - У нас около полутора месяцев. Плюс-минус две недели.
- Что?.. - непонимающе нахмурился Малфой. - Почему?! Ты хочешь опять уехать? Я думал…
- Нет, дело не в этом, - помотала головой девушка, а потом вновь глубоко вдохнула. - В общем…
Она взмахнула палочкой, снимая чары иллюзии, и Малфой, не веря своим глазам, увидел возникший из ниоткуда живот. Большой округлый живот…
- Ты… - задохнулся эмоциями он.
- Я беременна, Драко, - виновато опустила голову Гермиона. - В тот раз, самый первый… я не выпила то зелье, что ты мне дал. У меня были определенные проблемы со здоровьем после войны, и я была уверена, что оно мне не нужно. И, как оказалось, ошиблась.
- Так это… - Драко, казалось, позабыл все слова, что существовали на свете. Он не мог отвести сумасшедшего взгляда от её живота, не знал, что думать, не понимал, что сказать.
- Это твой ребенок, - проговорила срывающимся голосом Гермиона. - Твой и мой. Наш. Мальчик.
- Сын?.. - он наконец поднял сияющие, как звезды, глаза на её смущенное лицо.
- Сын, - робко кивнула она.
- Мой сын?.. - переспросил он, не смея поверить в происходящее.
Она лишь кивнула в ответ, не зная, что еще сказать. А Драко разрывало на части от переполнявших его чувств. Он одновременно хотел наорать на эту своевольную ведьму, которая посмела скрывать от него такое, и броситься к ней, чтобы зацеловать до смерти от счастья и благодарности. Она ведь могла не вернуться, и он так никогда бы и не узнал, что где-то на свете есть их с Гермионой сын. Но она все-таки вернулась, несмотря на всю ту херню, что он творил, вернулась и дала ему еще один шанс. Какой по счету, Драко уже не знал.
Тело как будто окаменело, не давая ни шевельнуться, ни сдвинуться с места. В носу защипало, и он с опозданием понял, что плачет. По-настоящему, не скрываясь и не пытаясь сдержаться – просто плачет, не вытирая текущие по лицу слезы, не замечая коротких всхлипов и трясущихся плеч.
Секунда – и к нему подлетела Гермиона, неловко утыкаясь в него огромным выпирающим животом, укрывая его хрупкими руками, пряча его мокрое лицо у себя на плече, окутывая со всех сторон своим теплым, пряным запахом и нежными объятиями. И он размяк окончательно, позволив себе разрыдаться в её волосы, сжимая её изменившееся, но по-прежнему такое желанное, такое любимое тело в своих руках, под тихий успокивающий шепот, музыкой повторявший на все лады его имя. Его вычурное, дурацкое, но такое великолепное в её устах имя.
Ему понадобилось немало времени, чтобы взять себя в руки. С трудом оторвавшись от неё и выпустив из рук, он вытер лицо рукавом рубашки. Настала его очередь глубоко вдыхать, словно перед прыжком в ледяную воду.
- Ну, раз так, - начал он голосом, еще хриплым от слез, - ведь если я купил его до того, как обо всем узнал, и все время таскал с собой, как последний дурак, ты не сможешь подумать, что я хочу этого только из-за ребенка, правда ведь?..
С этими словами он вынул из кармана маленькую бархатную коробочку и опустился на одно колено перед ней – женщиной, которую боготворил. Которую слепо обожал столько лет, и никогда по-настоящему не надеялся сделать своей.
- Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Гермиона. Хочу, чтобы ты осталась со мной, и никогда больше не уходила. Однажды я услышал, как одна девушка говорила моему сыну, что мы живем в мире, в котором нет ничего невозможного – и любая мечта может исполниться, если верить и ждать. Ты больше не моя мечта, Гермиона. Ты – женщина, которую я люблю всем своим существом, и с которой я хочу прожить всю свою жизнь, до последнего вдоха. Выходи за меня замуж. Когда захочешь – хоть завтра, хоть через год, все будет, как захочешь ты. Только согласись.
- Через две недели, - сквозь слезы улыбнулась она. - Я выйду за тебя, Драко Малфой, через две недели. Надеюсь, что этого времени будет достаточно, чтобы найти платье, которое налезет на такого бегемота, как я.
- Ты самая прекрасная женщина на свете, - прошептал Драко, поднимаясь и притягивая её к себе. - И если ты еще раз посмеешь себя обозвать, я тебя укушу.
- Это чертовски соблазнительное предложение, мистер Малфой, - шепнула она ему в губы перед тем, как поцеловать.
До своей спальни в ту ночь он так и не добрался. Впрочем, как и во все последующие. И каждое утро, просыпаясь в его теплых, сильных руках, Гермиона снова и снова благодарила себя за то, что тогда все-таки набралась смелости и ответила на его письмо.
Сделала она это и сейчас, стоя в самом начале прямой, выложенной белым камнем дорожки, на другом конце которой её ждал самый прекрасный мужчина на свете. Мужчина, которого она любит, и который, вне всяких сомнений, любит её. Её мужчина.
К ней подошел Скорпиус и легонько потянул за край юбки. Сегодня он был одет в серый смокинг, точную копию того, что был на Драко, изумительно подчеркивающий невероятные глаза и волосы. И именно он взял её влажную от волнения, чуть дрожащую ладонь, сияя счастливой, радостной улыбкой.
Гермиона взглянула на прелестного мальчика, который, сам того не зная, изменил всю её жизнь, и легонько сжала его маленькую ладошку в своей.
И сделала шаг вперед.