— Потому что ты — Скрудж. — Питер адресовал это ему, но смотрел на меня. — От тебя никто и не ждет рождественского веселья. Но Джорджина... а в прошлом году у тебя была елка?
— Да. Ее сожгли. На вечеринке с мартини, которую я устроила в честь Рождества.
— Я же там был, — сказал Питер. — Не помню этого.
— Ты напился. И отключился.
— И какой же подонок сжег елку?
Мы с Хью переглянулись.
— Хороший вопрос, — сухо сказала я.
Питер посмотрел на Хью с удивлением.
— Неужели ты?
— Нет, — ответил черт. — Картер.
— Рождественскую елку сжег ангел? — спросил Коди.
На той вечеринке он не присутствовал, поэтому услышанное оказалось для него новостью. Как, судя по всему, и для Питера.
— Представь себе, — сказала я. — Мне тоже понравилось. Он поставил пепельницу прямо под нижней веткой.
— Ну, он, пожалуй, оказал тебе услугу, — вмешался Хью. — Можешь теперь купить искусственную. Они легче. Воды не требуют. Не осыпаются. К тому же их можно подбирать под интерьер. Видала, какая у Питера? «Бешеная зелень океана».
Питер вздохнул.
— «Насыщенная морская зелень».
Вслед за ними я тоже посмотрела на эту громадину. Девять футов иголок совершенной формы были обмотаны золоченой мишурой и увешаны красными шариками. Что — поняла я вдруг — безупречно сочеталось с нарядом самого Питера. Выглядела елка как демонстрационная модель с витрины. Верхушку украшала разноцветная, сверкающая звезда, и ее зеленые краски, казалось, придавали голубой оттенок «насыщенной морской зелени».
— Ну хоть ангела наверху у тебя нету, — заметила я. — Это точно было бы лишним. А то и пожаром бы грозило.
— Шути сколько хочешь, — сказал вампир, — но елка у тебя должна быть. Да, кстати, Тайный Сайта... тащи-ка имя.
Я застонала.
— Как, опять?
— Схожу за чашкой. — Он помчался в кухню.
Я посмотрела на оставшихся друзей.
— Вампир, одержимый Рождеством. Ничего страннее не видела.
— Ангел, сжигающий рождественскую елку, — подсказал Коди.
Питер вернулся с кружкой, в которой лежали несколько свернутых клочков бумаги.
— Осталось немного. Тащи.
Я вытянула одну, развернула. «Картер».
— Сукин сын, — не сдержалась я. — Ненавижу Рождество.
— Неправда, — сказал Питер. — Просто надо поставить елку. И сразу почувствуешь себя лучше.
Я снова посмотрела на звезду, потом — на Тауни и Нифона.
— Что мне точно надо, так это убраться отсюда, — сказала я, отставляя бокал.
Прощаясь с друзьями, я вытерпела еще пару шуточек по поводу своего наставничества. И по дороге к двери услышала, как Джером говорит Грейс:
— ...но меня несколько дней не будет в городе.
Тут я сообразила, что не мешало бы его кое о чем спросить.
— Джером...
Он отвернулся от демоницы, смерил меня раздраженным взглядом. И я торопливо поведала, как проснулась этим утром без энергии, которую украла ночью. Джером выслушал со скучающим видом.
— Чем ты ночью занималась? Многократным превращением? Ракетными испытаниями? Тяжелой атлетикой?
Какие занятия могли сжечь энергию, я знала и без него.
— Ничем. Просто спала. Но видела сон.
— Из нас сны жизнь не вытягивают, только из людей, — сухо заметил он. — На чем ад и держится.
Увидев выражение моего лица, он вздохнул.
— Скорее всего, это ничего не значит, Джорджина. Нервное переутомление. Возможно, ты всю ночь бессознательно боролась с сексуальным искушением.
Это легкомысленное объяснение меня не устроило, но делать нечего. Я отправилась домой, держась на этот раз в рамках разрешенной скорости. И, едва войдя в квартиру, шваркнула об пол дурацкое «Руководство». Упало оно с таким грохотом, что Обри, моя кошка, выгнула горбом спину.
— Извини. — В утешение я почесала ее за ухом.
Прошла в спальню и набрала на мобильнике номер Сета.
— Привет, — сказал он.
— Привет. Приезжай ко мне сегодня.
Пауза.
— Ну, я могу, конечно, но...
— Приезжай, пожалуйста! Не поверишь, что мне пришлось пережить. Нам прислали еще одного суккуба.
Он снова выдержал паузу.
— Не знаю даже, что и сказать.
— И не говори, просто тащи свою задницу сюда. Ты мне нужен.
— Фетида... у меня близится финал. Четыре главы осталось. Мысль пришла, когда мы завтракали...
Я испустила тяжкий вздох. Кейди и О'Нейл снова меня победили. До встречи с Сетом я обожала его издалека как гениального писателя, читала и перечитывала его романы. Теперь, увы, я знала, каково это на деле — быть возлюбленной автора бестселлеров.
Послушав мое молчание, он неохотно начал: