Я думала о нем и о последнем разговоре почти весь день. Ссорились мы частенько, но до такого — смахивающего на разрыв — у нас еще не доходило. Что-то беспокоило меня, помимо самой размолвки, но что именно, я никак не могла понять. Казалось только, будто произошло нечто очень серьезное. Это пугало, и помириться мне хотелось все сильнее.
Еще я, конечно, тревожилась из-за Никты. После работы мне следовало найти жертву. Ангелы собирались явиться, когда я усну и Никта сделает свой ход.
— У тебя все в порядке?
Я оторвала взгляд от пачки документов, которые подписывала. И увидела посреди кабинета Мэдди — в черной юбке и белой блузке. И то и другое было в обтяжку, и выглядела она потрясающе. Еще и волосы распустила.
— Ого, — восхитилась я. — Это по какому же поводу?
— Ни по какому. — Она пожала плечами. — Просто обновляю гардероб.
И, подняв ногу, продемонстрировала черные туфли на трехдюймовом каблуке.
— Ну ты даешь, — сказала я. — Ничего не делаешь наполовину.
Мэдди просияла, и я заметила еще кое-что, кроме новой одежды. Счастливый блеск в глазах, уверенность... ничего общего не осталось с той грубоватой девицей, какой она предстала на аукционе.
— Что случилось? — спросила я, в первый раз за день забыв о своих печалях.
Мэдди улыбнулась еще шире, на щеках мелькнули ямочки. Но тут же снова посерьезнела.
— Потом расскажу. У меня хорошие новости. Но... с тобой-то что? Выглядишь ужасно.
Это я уже слышала накануне от Ясмин. Воистину печальный день для суккуба, когда он не может удержаться на высоте.
Я покачала головой:
— Так сразу не объяснить, — и выдавила улыбку. — Ничего, разберусь. Не волнуйся, лучше о себе расскажи. Приятно видеть, что хоть кому-то хорошо.
— Нет, сейчас не могу. Меня ждут... заскочила только передать тебе это. — И она положила на стол еще пачку бумаг, которая растворилась среди прочих.
В кабинете у меня царил такой хаос, что он вполне сгодился бы Никте в качестве убежища.
— Хочешь, чтобы я сошла с ума от любопытства? — поддразнила я.
— Ну... послушай, ты не сможешь подкинуть меня завтра в аэропорт? Лечу домой на Рождество.
— С Дагом?
— Нет. Дарю его тебе на каникулы. Если подвезешь, все расскажу по дороге. Выехать надо около пяти.
— Пять часов вечера в пятницу перед Рождеством. У нас будет куча времени на разговоры.
На мгновение она стала прежней Мэдди. Промямлила:
— Если это сложно...
— Нет. Закроемся мы в любом случае рано. Подвезу.
Она вышла, и еще какое-то время я думала не о своих проблемах, а о ней. Что бы ни случилось в ее жизни, это было что-то хорошее. Помогло ей измениться. Такая Мэдди — счастливая и уверенная — нравилась мне куда больше.
Мысли эти прервал телефонный звонок. Я сняла трубку и услышала голос Сета.
— Привет.
— Привет, — откликнулась я, стараясь говорить спокойно и с достоинством, чтобы не выдать тоски и облегчения.
Последовала долгая пауза.
— Я... только хотел спросить... мы идем на Рождество?
Сердце у меня упало. Ни тебе — «я соскучился». Ни тебе — «прости».
— Конечно. Все в силе.
Рождество... У меня возникло вдруг ощущение дежавю. На День благодарения мы тоже ездили к его брату. И тоже были в ссоре. Снова вспомнилась мысль о замкнутом круге, по которому движется моя жизнь. «Ты не учишься. Не меняешься». Тогда мы с Сетом помирились. Видимо, предстояло помириться и теперь. В конце концов, чего и ждать от Рождества, как не чудес?
— Хорошо, — сказал Сет. — Я за тобой заеду.
— Ладно.
Опять зависла долгая пауза.
— Я бы пришел к тебе сегодня, но... книга-книга.
Всегда — книга. Впрочем, сегодня я и сама была занята. Разборками с божеством хаоса.
— Да, понимаю.
— Поговорим на Рождество.
— Ладно.
Мы распрощались. И во мне опять проснулось непонятное беспокойство. Даром предчувствия я не обладала, но внутренний голос — который ничего общего не имел с видениями, насылаемыми Никтой, — велел готовиться к чему-то серьезному.
После работы я поехала в Беллвью — самый роскошный и претенциозный пригород Сиэтла, полную противоположность Ситака. Количество отелей, ресторанов, магазинов росло здесь неуклонно, и вместо старых, простеньких домишек благодаря вливанию средств компаниями «Боинг» и «Майкрософт» появлялись с тем же постоянством новые красивые здания современной архитектуры.
А еще в Беллвью жил парень по имени Кевин, с которым я познакомилась в баре несколько лет назад. Никакими крайностями Кевин не отличался. Не был ни грешником, ни святым, занимал удачное местечко где-то посередине и давал мне достаточно энергии всякий раз, как я с ним спала. Единственная примечательная черта — он всегда оказывался на месте. Работал дома — торговал чем-то через Интернет — и, похоже, никогда никуда не выходил.