Когда Зуб начал сближаться со своей жертвой, Шрам и Хан, не теряя даром времени, выпрыгнули из «Жигулей» и, крепко сжимая рукоятки пистолетов, подошли к «Волге». Приглушенный выстрел Зуба послужил сигналом. Шрам всадил пулю в лицо второму инкассатору, наконец-таки прочухавшемуся, разлепившему сонные, ленивые глаза и судорожно лапавшему кобуру с наганом. Хан прикончил шофера, распахнул заднюю дверцу и выбросил наружу мешки с деньгами.
— Господи! — послышался испуганный девичий голос. — Господи, Боже!!!
Шрам резко обернулся и вздрогнул. На него в упор смотрели широко распахнутые от ужаса знакомые глаза… глаза семнадцатилетней Ани Голубевой, соседки по лестничной площадке.
— Петя, ты?! — выдохнула она. — Петя, да как же…
«Мочи с ходу! — вспомнились молодому бандиту слова главаря. — Иначе стенка. Без вариантов!» Шрам автоматически нажал спусковой крючок. Изумленно охнув, девушка схватилась обеими руками за простреленную грудь и начала медленно оседать на землю.
— Добей суку! — прохрипел подоспевший Зуб. — Сдаст ментам, блядина!
Почти не отдавая себе отчета в происходящем, Шрам выстрелил Ане в голову…
Вечером того же дня банда усердно оттягивалась в загородном доме, принадлежавшем очередной любовнице Зуба — Люське. Люська, она же Людмила Горячева, была бабой надежной, что называется своей в доску. Официально (для отвода глаз и дабы не привлекли за тунеядство) Горячева числилась уборщицей в расположенном неподалеку пансионате, а на жизнь зарабатывала скупкой и реализацией краденого. К полуночи в Люськином доме стоял дым коромыслом. У бандитов имелись веские причины для безудержного веселья. Добыча превзошла все ожидания. Около миллиона рублей! Сумма по тем временам громадная! Спиртное лилось рекой.
— Молодец, пацан! Не растерялся! — попыхивая папиросой с анашой, хвалил Шрама Зуб и отечески хлопал его по плечу. — Далеко пойдешь, большим человеком станешь, если милиция не остановит! Ха-ха! Шучу! Капусты[5] мы хапнули предостаточно. Завтра отправляемся в Сочи. Билеты у меня в кармане. Погуляем в курортных кабаках, порезвимся с тамошними шлюшками. При таких бабках они все твои, с потрохами!!!
Шрам глотал лошадиными дозами марочный коньяк. Лицо его застыло в пьяной счастливой улыбке.
— А я бы и сейчас от телки не отказался! — подал голос Хан. — Яйца зудят, в натуре.
— Люська, распорядись. У тебя, знаю, есть на примете несколько пансионатских подстилок. Только выбери поприличнее!
— Не беспокойся, — заверила Люська. — Товар высшего качества! А тебе, парень, подогнать девочку? — обернулась она к Шраму.
— Угу! — осоловело кивнул тот. — Подгоняй!..
Глава 1
Конец января 1998 г., г. Москва
И голоса играющих на гуслях и поющих и играющих на свирелях, и трубящих трубами в тебе уже не слышно будет… и свет светильника уже не появится в тебе…
Липкое, гнилое болото медленно-медленно, словно специально растягивая садистское наслаждение, засасывало свою жертву. Человек пытался высвободить ноги, увязшие пока лишь по щиколотку, ступить на твердую почву, находившуюся всего в полуметре от него, но бесполезно. Болото не отпускало, удерживая ступни не хуже стальных кандалов. Промучившись таким образом, казалось, целую вечность, человек отчаянно закричал, взывая о помощи, и с облегчением увидел, что из чащи леса вышел маленький, горбатый старичок. Горбун был невероятно кривоног. Он даже не шел, а кое-как ковылял, вихляя из стороны в сторону и опираясь на толстую суковатую палку.
«Дедушка, помоги! — взмолился утопающий. — В долгу не останусь!»
Тихонько хихикнув, старичок поднял доселе низко опущенную голову, и человек взвыл от страха. Вместо лица у горбуна оказалась грязно-серая, слизистая масса, обильно усыпанная жирными шевелящимися червями. В глазницах светились раскаленные угли.
«Помочь, говоришь? — ухмыльнулся монстр. — Что ж, оно, пожалуй, можно, — ужасный старикашка протянул утопающему клюку, — хватайся, ха-ха, если сумеешь!!!»
Человек судорожно вцепился в палку, но руки соскользнули… попробовал еще раз — тот же результат…
«И не получится, — издевательски расхохоталось чудище. — Посмотри-ка на свои лапы!!!»
Человек посмотрел и содрогнулся. От кончиков пальцев до локтей руки покрывал густой слой свежей крови. Хохот страшилища перешел в истошный, нечеловеческий визг.
«Кровь невинных жертв не сворачивается?! — задыхаясь, выплюнуло оно. — Никогда!»
«Ладно, ты тут постой, а я немного прогуляюсь, — посерьезнев сказал горбун. — Скоро вернусь и займусь тобой по-настоящему, а пока извольте получить маленький авансик!..»
Тресь… Тяжелая дубина врезалась человеку в лоб… Тресь-тресь… «Гы-гы, не нравится!..» Тресь…
— У-у-у-у!!!
— Ты чего разорался? — спросил недовольный женский голос.
Петр Александрович Аникин, хозяин преуспевающей фирмы «Эсмеральда», а также совладелец не менее преуспеващего банка «Меркурий», с трудом разлепил заплывшие глаза. На него зло смотрела жена Галина, растрепанная со сна, одетая в ночную сорочку.
— Допился! — с сарказмом констатировала она. — Третью ночь и сам толком не спишь, и мне не даешь! Алкоголик! Скоро за зелеными чертиками начнешь охотиться!
— Заткнись, сука! — болезненно простонал Петр Александрович, попытался приподняться и, громко охнув, рухнул обратно на подушку: голова трещала по швам.
— Кто сука, я?! — возмутилась Галина. — Ах ты, гад!!! Козлиное отродье!!!
— Что-о-о?!! — оскорбление придало Аникину сил. Он рывком вскочил с кровати, схватил жену за волосы, выволок на середину комнаты и отвесил ей мощную оплеуху. Женщина отлетела в угол, сильно ударившись головой о стену.
— Повтори, что сказала, профура липкая! — просипел Петр Александрович, готовясь нанести новый удар.
— Милый, прости!!! — уловив во взгляде мужа нечто чрезвычайно страшное, змеиное, запричитала Галина. — Сама не знаю, как такое ляпнула. Вероятно, черт попутал!
— Это меня черт попутал на тебе жениться, — с грехом пополам подавив гнев, проворчал Аникин, одновременно покосившись на золотые наручные часы, показывавшие половину четвертого утра. — Хрен с тобой, живи и впредь не распускай язык… Да, кстати, возьми две таблетки аспирина «Упса», разведи в стакане воды и дай мне, а заодно подбери в аптечке на кухне снотворное покрепче. Живее, блин! Ишь, расселась!!!
Остаток ночи прошел для Аникина без кошмаров, даже утреннее похмелье мучило меньше обычного, однако настроение в течение всего дня было отвратительным, и, хотя глава фирмы «Эсмеральда» заключил сегодня наивыгоднейший контракт — плод долгих, упорных трудов, заговоров, козней и различных пакостей конкурентам, граничащих порой с откровенной уголовщиной, подписывая долгожданный документ, Петр Александрович не только не выказывал ни малейших признаков радости, но выглядел как грозовая туча.
— С женой поругался! — шушукались некоторые охочие до сплетен сотрудники (преимущественно представительницы прекрасного пола). — Не иначе! Эта грымза любого в гроб загонит!..
— …Гадина отпетая. Прямо на лбу написано — стер-ва! И восклицательный знак стоит, хи, хи!.. Страшна как смертный грех, а такого видного, богатого мужика захомутала!.. Дурам везет!..