Ника Аникеева
Сны в ожидании зла
Только на перекрестке миров возникает настоящая страсть и любовь. Все встречающиеся в истории совпадения с реальными событиями случайны. Имена, фамилии, географические названия также являются вымыслом автора.
Часть 1. Засыпая, включайте свет
Тени прошлого
Мерцающая серая дымка застилала пространство. Вначале окружающее пространство было бесцветно-серым. Постепенно очертания предметов приобретали яркий радужный оттенок. Пейзаж нельзя было назвать приятным, но и отвратительного в нем ничего не было. Окружающая действительность вызывала сильные ассоциации с «Пикником на обочине» Стругацких. Зона. Странная, чужая, загадочная зона. Зона влияния и зона подчинения. А может быть, просто ничья земля. Так иногда случается. Ни чёрное, ни белое, и даже ни серое пространство. На фоне унылого пейзажа выделялся полуразрушенный дом. Снаружи этот шедевр архитектурной мысли ничем не отличался от всех тех домов, что расположены на границе города. Грязные стены, полуслепые и слепые окна, осколки стекол, обрывки старых газет, всюду валяющийся мусор. Типичный заброшенный дом на окраине города. Лучший образец индустриальной культуры и антиэстетики. Девушка озиралась в поисках чего-то знакомого или хотя бы успокаивающего. Какое-то время она никак не могла понять, где она находится. Место было странным. Промзона «Парнас» или что-то подобное.
Наконец-то девушка осознала, где именно она находится. Промзона, правда, осталась несколько позади, если говорить точно, но теперь это было совсем неважно. Девушка торопилась. Она чувствовала, что по её следу движется что-то или кто-то. Она ощущала скрытую угрозу, исходившую от каждой точки окружавшего её пространства. Надо было срочно спрятаться где угодно, даже в этом странном доме. Только бы те, кто не отставал от неё ни на шаг, не нашли её в лабиринте коридоров этого старого грязного дома. Низенький, в два с половиной этажа, он был единственным реально досягаемым укрытием. Или ловушкой, но всё равно близкой и досягаемой, а значит, есть шанс, хотя бы один из тысячи. Она поспешила. Не разбирая дороги, она рванула к дому. Вдруг с ужасающим треском сломался каблук. Девушка замысловато и длинно выругалась, сняла бесполезные теперь туфли. Почему-то подумалось, что теперь порвутся чулки, а таких красивых у неё больше нет. «Безумно жаль» — подумала она.
Ей оставалось пробежать ещё немного, каких-то пятьдесят шагов. Через несколько секунд серая громада здания уже нависала над ней. Тяжелая грязная дверь надежно охраняла внутреннее пространство бесцветной обители зла. Негатив, исходящий от этого дома, ощущался физически. Ей показалось, что она не только чувствует его, но и вдыхает, впитывает всей поверхностью кожи. Зайти? Это могло нести ещё большую опасность, чем оставаться снаружи. Но, в любом случае, вперёд — это всегда лучше. Любое действие может быть неверным, но действие лучше, чем бездействие.
Она толкнула тяжелую дверь. Вопреки ожиданиям, дверь бесшумно распахнулась. Девушка, не задумываясь, скользнула в сырую темноту грязного коридора. Темные коридоры не пугали. Они убивали. С потолка местами свисали странные нити. «Паутина? Ха! Если это паутина, то какой же должен быть паук?» — подумала она. Грязно-серые, толстые, противно-скользкие на ощупь нити мешали движению вперед. Казалось, что не будет конца коридорам, вдоль которых тянулись ряды комнат с запертыми дверями. «Интересно, как это в таком маленьком с виду домике умещается такое количество комнат? Странно всё это. Или это что-то такое чего я пока не знаю? Что это может быть? Фантазия? Ловушка? Граница сновидения или выход в иные реальности?» — подумала девушка. Все двери были точно закрыты, не было смысла даже пробовать их открывать. Это было ясно.
Да, и кто знает, что ждет тебя там? Может быть, лучше остаться снаружи, чем проникнуть в глубины неизвестного? Страх? Нет, это был не страх, не какое-то примитивное пустяковое беспокойство. Паника. Самая настоящая паника, приливающая ледяной волной раскаленных мыслей, нехватка воздуха, заглушенная гулкими ударами сердца, острые когти тысячи костлявых рук страха, впивающиеся вдоль позвоночника, отсутствие чувствительности, лишающее возможности координировать движения, ступор. Разрывая путы страха, она летела вперед. Неужели никогда не будет конца этому каменному лабиринту? Поворот. Коридор. Поворот. Снова длинный пустой коридор, вздрагивающие отблески полуперегоревших, оставшихся кое-где, лампочек.
Безнадега.
Она услышала странные звуки. Ей показалось, что она услышала, как к дому подъехала машина, как прошуршали шины по гравию, размалывая мелкие камни в пыль. В её голове пронеслись абсолютно нелогичные идеи: «Раз я слышу, как подъехала машина, то это означает, что вход или выход, или и то и другое, где-то рядом. Что я несу? Какая машина? Какой выход? Какой вход? Бред какой-то, — вздохнула она. — Я думаю, что я смогу найти их по звуку. Кого их? Кто они? А если это опасно? Что я смогу сделать, если я найду вход-выход? Что это изменит?»
Мысли путались. Она бежала по коридору. Поворот. Темный коридор. Ещё поворот. Лестница. Ступеньки, ведущие вниз и вверх. Через две, кое-где через три зияли черные дыры. Путь вниз она отвергла сразу, оставался лишь путь наверх, на второй этаж. Осторожно, стараясь не смотреть в чернеющие под ногами провалы, она поднялась на второй этаж. Какие-то десять ступенек показались сотней. Скрипучая дверь проглотила её, захлопнув перекошенный беззубый рот. Второй этаж оказался светлее, коридоры чище и шире, а пространство обозримо меньше, словно это был второй этаж совершенно другого здания. Одна закрытая красная дверь с причудливой дорогой ручкой, режущей своим шикарным блеском глаза на фоне общей убогости и заброшенности. Дверь выглядела нелепо, даже глупо, но всё равно почему-то жутко.
Вперед, назад, куда угодно, только не в эту дверь. Несколько поворотов. Черт! Такого она не ожидала. Тупик. Но не просто глухая стена. Нет. Окно с грязными стеклами, будто их не мыли лет двести. Какие двести, о чем ты? Дому не более 50 лет. Типичный шедевр советского архитектурного гения. Ты давай, тормози, а то чуток подвинувшийся мозг может легко соскочить с креплений и все, детка, прости и прощай. Она подошла к окну, но сквозь грязь нельзя было ничего толком разобрать. Она провела по стеклу рукой, стирая грязь, что не особо изменило прозрачность стекла, но стало немного виднее. Она увидела, что окно выходит в колодец. «Да. И что теперь? Как мне теперь выбираться отсюда?» — спросила она, обращаясь в пустоту. Если она не испугается, то сможет осторожно открыть окно и попытаться вылезти. Второй этаж? И что? Как это так «второй этаж и всего-то»? Пока, пока, крошка. До земли, наверное, не так далеко, но она не умеет летать. Точно не умеет? При всей странности происходящего это вполне возможно. Надо попробовать.
Она осторожно взялась за ручку, чтобы открыть раму. И замерла в жутком страхе. Шаги! Кто-то торопился, почти бежал по коридору. Они все же нашли её. Вероника застыла. Жуткий страх не давал ей пошевелиться. Мысль одна быстрее другой проносились в раскаленном мозгу. Бежать. Только куда? Я не знаю. Здесь тупик. Тупик. Тупик, уродский тупик, мать его тупиковая линия. ТУПИК! Шаги приближались. Тупик! Что делать? Это тупик. Конец. Конец истории. Она в отчаянии прижалась к стене, оказалось, что около окна была небольшая ниша. Она попыталась укрыться в ней. Получилось, но так долго она стоять не сможет, не дышать, не шевелиться, сливаясь с холодной чужой стеной, постепенно забирающей тепло её тела.
Двое. Точно, их было двое. Разговаривают, но так тихо, что она слышит только невнятные звуки. Голоса и шаги ближе, но слышно всё равно скомкано. Говорящие приближались, и Вероника отчётливо расслышала часть их диалога.
— Она здесь, — голос был глухой, невнятный.
Она не видела говорящего, но подумала, что он невысокого роста, крепкий и напряжённый словно пружина. И ещё Вероника подумала, что у него какие-то серьёзные проблемы с дикцией. Он говорил так, будто язык и зубы ему мешали. Она уловила сильное раздражение в голосе второго человека.
— Нет, вряд ли. Она не проходила здесь. Ты что не видишь, что нет никаких следов. Посмотри. Мы прошли, и на покрытом пылью полу остались следы.
— Точно, кроме наших следов нет ничего, — согласился первый и прибавил, — значит, она повернула раньше.
— Где? — усмехнулся второй.
— Около той красной двери с навороченной позерской ручкой, там, в начале коридора. Больше тут дверей нет.