— Прочь, недоумки! Пока живы! — прорычал Макс.
Макс стал размышлять: «Что же мне помешало? Или кто? Не важно, уже не важно. Просто опять не получилось. Неужели Вероника достанется кому-то другому, кто сможет подчинить её силу, сломав дикое упрямство? Это не должно произойти ни при каких обстоятельствах». Макс знал, что она нужна ему. Но его желания в этот раз видимо не достаточно. Макс осмотрел дом, решил было обойти и посмотреть с другой стороны, но потом, махнул рукой, словно отвечая невидимому собеседнику, или самому себе «да и хрен-то с ней», закрыл глаза, размышляя и прислушиваясь к внутреннему голосу. «Нет, надо обойти этот чертов дом и посмотреть, что же здесь происходит в конце-то концов, — уговаривал Макса всё тот же противный писклявый голосок. — Пойди, посмотри, может быть, ещё есть шансы? А? Ты так быстро сдался? И после этого ты ещё думаешь называть себя кем-то? Да ты никто после этого, я и знать тебя не желаю!» Макса удивляло, что этот странный голосок не принадлежал никому вообще. Откуда он взялся? Или у него такой противный и скандальный внутренний голос?
В это же время Вероника стояла, молча вглядываясь в темноту, которая имела очень конкретную границу, за пределами которой клубился зеленовато-серый туман, поглощавший очертания всего, что попадало в него. Странно всё это. Сон — не сон. На реальность происходящее мало походило, на сон всё это тоже было не похоже, было просто похоже на… На что? Вероника снова и снова спрашивала себя. Время не ощущалось, не ощущалось пространство, не ощущалось ничего, кроме напряжения воздуха. Вожак союзников, прижав уши к голове, монотонно и глухо рычал, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Его движения подчинялись какому-то странному разорванному синкопированному ритму. Он словно танцевал, слыша музыку ветра и голоса пустыни, из которой он был призван в этот мир. Он внутренне пел странные песни на забытом языке. Он звал и звал протяжно и сильно, желая получить ответ. И он слышал ответ, но пока ещё не ясный, трудноразличимый. Союзники почтительно опустив головы смотрели на него своими тёмными глазами и ловили каждый его жест, слыша невидимый зов и подчиняясь, как и старый Вожак, танцу и песне пустыни. Все они являлись невидимыми участниками событий, происходивших по другую сторону дома. Своим безмолвным присутствием союзники усиливали зов Вожака стаи, прося вместе с ним о помощи, призывая силу пустыни и свободного ветра. Макс постоял некоторое время, вслушиваясь в темноту, вглядываясь в пространство. Он чувствовал, что Вероника рядом, и ещё, что её нужно найти. Нужно ли? Нужно. И ещё найти того, кто ещё тут есть, и удалить не только из поля зрения, но и вообще из этого неудавшегося сновидения. А ещё лучше — убить. Он решительно направился к скрытой сумеречным туманом стороне дома.
Вероника почему-то не могла покинуть сновидение. В сознании проскальзывали какие-то обрывки мыслей. И ещё было странное чувство, что она, а не кто-то другой создал этот серый дом. Она слышала далёкую удивительную песню. Звуки напоминали голос ветра и шорох песка. И кто-то обращался к ней на чужом языке, которого она не знала. Этот кто-то пел для неё, зовя и предостерегая. Невидимый певец желал уберечь Веронику от опасности, как ей казалось, но она могла и ошибаться. Это могло быть ловушкой. Она пошла на зов, не в силах сопротивляться. Воздух искрился, сгущался, клубился, свиваясь в спирали. Лёгкий ветер нёс в себе тяжелые мысли.
Макс продирался сквозь туман с большим трудом, даже для такого сильного древнего вампира, каким он был. Макс забыл обо всём, кроме возможности заполучить Веронику. Он бросил союзников и их Вожака, даже не посмотрев в их сторону. Это была ещё одна его ошибка, одна из многих, но одна из самых серьёзных. Ещё пара-тройка шагов и он повернет за угол этого злополучного дома. Макс чувствовал её присутствие, слышал биение её сердца и движение её крови. Она рядом. Она паникует. Её страх был слышен на расстоянии. Вероника дергалась всё больше и больше. Страх наполнял её, окутывал туманом, связывал холодными цепями, прикасался липкими костлявыми пальцами к шее, нежно ведя вдоль позвоночника. Она поняла, что кто-то приближается. Их двое. Один из них приближался слева, другой справа. И куда бежать, когда тебя окружают? Взлететь? Не получиться. Провалиться под землю прямехонько в ад? Нет уж, мои дорогие, это только после вас, дама уступает джентльменам. Куда теперь ей?
Макс теперь чувствовал не только её, а ещё кого-то, того, кто приближался с другой стороны, справа. Кто? Он не мог понять, но знал, что это не менее древнее, может быть более сильное существо. «Продолжай движение, не к чему останавливаться,» — услышал Макс тихий мелодично-скрипучий голос. Только он не мог понять, кому этот голос принадлежал. Кому? Ему самому? Его прошлому? Его будущему? Не важно. «Иди вперед, иначе она уйдет. И придется ждать ещё море времени, до следующего подходящего расположения звезд. И ты можешь проиграть. Ты же чувствуешь, что не только ты охотишься за ней» — голос пробивал мозг, перекашивал картинку, путал мысли, мешал сосредоточиться, нарушал координацию, искажал восприятие. Макс начинал сомневаться, в правильности действий, он приостановился, что давало и Веронике, и кому-то третьему огромное преимущество. Напряжение росло, воздух не просто искрился всеми цветами радуги. Вероника, чувствовала безнадежность любых действий и всё возрастающее напряжение. Теперь она начала понимать, что означала фраза, говорившая о том, что в черных дырах пространство и время меняются местами. Это очень просто: можно сколько угодно попадать в одно время, но никогда не повторять точки пространства. Получалось что-то вроде дня сурка, только неизменным было время, а вот места и другие действующие лица каждый раз новые. Двое приближались почти синхронными движениями, почти с одинаковой скоростью, Вероника, всё ещё стоя спиной к дому, чувствовала приближение двух сильных, но враждебных друг другу созданий каждым позвонком, каждым нервом, каждой клеткой своего тела. Две разных силы. А Вероника была той точкой, которая могла их поглотить и трансформировать.
Воздух стал почти непроницаемым, дышать становилось всё труднее и труднее, свет превратился в плотную переливающуюся непригодную для жизни материю. Вероника обернулась. В одну секунду произошло так много, сколько иногда не вмещают в себя годы. В момент, когда Вероника обернулась лицом к зданию, Макс и тень, отдалённо напоминающая Вожака союзников, вывернули с разных сторон из-за углов дома, напряжение, повысившееся до предела, мгновенно исчезло. Вероника почувствовала удар, отбросивший её к границе тумана. Это сделал не Макс, а его противник, тенью стелившийся по следу призвавшей его силы, в этом Вероника не сомневалась. Удар был такой силы, что она не задержалась на границе тумана и реальности. Вероника погрузилась в прохладные зеленовато-серые сгустки тумана. Угасающим сознанием она видела, как дом начал рассыпаться, оседая, подминая пространство под себя, разрушаясь и разрушая. Голова начала раскалываться от боли. Вероника вздрогнула и открыла глаза. Сон. Странный. Голова гудела, хотелось пить. Включив свет, посмотрела на часы: полвторого.
Полвторого. Часы мерно отсчитывали время. Обычная кухня, ничего особенного. Типичная для многих российских квартир обстановка, слегка приведенная в порядок пвседоевроремонтом, стилем, который искажен в сознании русских людей отголосками оттепели и застоя. Ярко вспыхнувшая лампочка вдруг напряглась, начала мигать и с легким хлопком погасла. «Черт, сегодня явно не мой день. Точно не мой. Как ни крути. И ночь тоже не моя», — злился Макс. Неописуемая наглость странного персонажа, явно созданного кем-то другим, удивила Макса. А как всё было? Странный голос, твердивший о необходимости продолжать движение, надоедливый и чужой. И он, наступая на горло собственной песне, душа свою музу, так сказать, сделал шаг, который чуть не стоил ему жизни. Он заворачивает за угол. Видит Веронику, стоящую так близко, досягаемую и слабую. «Протяни руку — всё, готово. Только протяни, — шепчет мерзкий голос, прямо в глубины сознания, глубины мозга. — Она рядом, это же так просто. Ррррррраз! И всё! Твое право на кровь, твое право на молчание разума будут реализованы здесь и сейчас. Ну, что же ты медлишь? Давай!» И когда он уже сделал этот шаг, произошло сразу несколько событий. Вероника обернулась, в этот момент воздух, напряженный и неподвижный взорвался и превратился в спиралевидный поток частиц, существо, огибавшее дом с другой стороны, сильное, древнее и абсолютно чужое, безумным гигантским прыжком перенесло тяжелое тело к Веронике и ударом точно в сердце отбросило её за границы тумана, за границы сновидения, а может быть, убило её. Не прошло и секунды, как дом превратился в точку сингулярности, порождающую черную дыру, поглотившую дом, сновидение, туман. Существо одним рывком, рассыпаясь и оставляя за собой шлейф частиц, бросилось к Максу, сбив его с ног, придавило к земле, обнажая белые длинные и очень острые клыки. «Она ушла! Ты не смог! Ты оказался непригоден даже к такому простому действию, — сверлил мозг чужой голос. — Слабак». Ледяное дыхание твари тормозило его реакции и способность думать, Макс даже не заметил, как существо занесло для удара когтистую лапу, только почувствовал жуткую боль, выбросившую его из сновидения. Макс лишь успел увидеть темные с красными искрами на дне глаза этой мерзкой твари, воплотившей в себе все его страхи и сомнения.