А потом Эйвар сказал, будто между делом, совсем забыв поделиться какой-то незначительной мелочью:
«Они все мертвы».
Меня будто окатило холодной водой. Будто все мое тело пробила судорога.
- К-кто? Боги Улья?
«Нет. Все маги, Небесного Строя, Сладострастия и Анойи, которые пришли сражаться. Абсолютно все. То есть, я думаю, что погибло девяносто девять процентов всех ныне существующих магов. Ты спрашивала, где я. Это не имеет значения, важнее, что я делаю. Когда Дациан и Адель проводили ритуал, чтобы призвать Богов Улья в наш мир, я проводил обратный, пытаясь их сдержать. По моим подсчетам, наш мир и Улей должны были слиться. Я не допустил проникновения Богов в наш мир, но вместо этого, все присутствующие там, попали в Улей».
- Но ведь это не означает смерть?
«Не понимаю, почему ты так думаешь. Означает».
Из моих глаз побежали слезы, и я рухнула на пол. Я только что узнала о смерти моих новоприобретенных родителей от человека, который косвенно виноват в их смерти. Но мне захотелось, чтобы Эйвар оказался здесь со мной. Совсем не для того, чтобы вонзить ему нож в глаз и провернуть на триста шестьдесят градусов, чтобы попробовать заставить его мыслить по-человечески. Вовсе не для этого, нет.
- Эйвар, скажи, что это неправда. Пожалуйста, Эйвар.
«Мне жаль тебя, но я не могу тебя утешить. Со временем твои страдания утихнут. Я отправлю тебя в наш мир. На этот раз у Ильи получится».
Эйвар снова замолчал, именно в тот момент, когда мне важно было слышать его голос. Я рыдала и даже не думала о том, как мне грустно, как тяжела была для меня эта утрата. Я вся отдалась своим слезам. Я рыдала и рыдала, а Эйвар не мешал мне. В какой-то момент, мне показалось, что он ушел из моей головы.
- Эйвар? - сквозь рыдания прохрипела я. И тут я вдруг ощутила еще большую пустоту. До этого меня переполняло, я была готова разорваться от своих эмоций, но сейчас мне вдруг в момент стало невыносимо пусто. Эйвар ушел совсем. Я прекратила рыдать, и только судорожные всхлипы периодически напоминали о том, что было минуту назад.
Прямо передо мной появился Илья. Он стал испуганно оглядываться, а потом схватился за голову и запричитал.
- Лида! Не знаю, как я здесь оказался, я боялся, что не успею к тебе. Где мы? Не важно. С тобой все в порядке? Конечно же, нет, о чем я спрашиваю. Я должен скорее переместить тебя обратно, но не знаю, а вдруг опять не получится? Ты вся в крови.
Он оглядывался по сторонам, все еще силясь понять, где оказался. Я поднялась на ноги и увидела под собой дыру в полу.
- У тебя получится.
Я схватила его за плечо. Илья непонимающе уставился на меня.
- Давай же.
Илья посмотрел на меня, видимо собираясь что-то спросить, а потом закивал.
Мы вернулись обратно.
16 глава. Кнуд.
Меткий выстрел в мою голову не остановил мыслительный процесс. Мои мысли будут обтекать вечность, и я скорее поверю, что вся энергия вселенной иссякнет, чем мое сознание. В этом-то и проблема думающих людей. Я знаю слишком многих, которые бы ничего не потеряли при отключении сознания, их серый шум в пустых черепных коробках не нес никакой функции. Поэтому им можно стрелять в голову совершенно совестливо, а таким, как я, нельзя. К таким, как Юдит, нельзя даже прикасаться. Таких, как Юдит больше не будет.
Я отогнал ее образ от себя, я должен был срочно сориентироваться в ситуации. Открыл глаза, темно, как в жопе у негра. Выстрел лишил меня зрения. Я не слышал, ни заводящих криков, ни веселящих выстрелов, ни шума ветра в трубе. Только мое хрипящее тяжелое дыхание. Выстрел лишил меня слуха. Дыхание - мираж, который достроило мое сознание, чтобы чувствовать себя в уютненькой привычной обстановке. Я попробовал принюхаться. Я чувствовал запах крови, пыли и магии, но все это мое, родное. Ни единого чужого запаха. Тишь да гладь. Выстрел в голову лишил меня обоняния. Задел какую-то желеобразную структуру в моей башке, из-за чего у меня вырубило все чувства.
Это ничего, Гидеон сможет это исправить. Если только его не убили. Тогда найдется какой-нибудь другой мозгоправ. Медицина не стоит на месте, она двигается вперед семимильными шагами. Чувства и инстинкты составляли девяносто процентов моего успеха, но я и с оставшимися десятью не стану самым бесполезным членом Строя. Наш Мирошка ест и без ложки. Наш Иуда ест и без блюда. Точно. Наш инвалид и без пороху палит.
А теперь главная интрига, парализовало ли меня. Я пошевелил плацами на руке, успех. Я поднял руки от земли, стараясь не сильно указывать на свои признаки жизни другим. Ноги сгибались во всех суставах тоже. Я нахмурил брови, оскалил зубы, поморгал глазами. Все работало. Указательным пальцем сначала одной руки, а потом другой я дотронулся до кончика носа. Я ориентировался в пространстве и к тому же был не пьяным. Я тихо рассмеялся от осознания своей радости тому, что я не настолько убогий, каким мог бы быть. Я слышал свой смех, а больше ничего. Жалкий такой предсмертный смешок. Я резко захлопнул пасть.
Вообще, конечно, я ратовал за теорию, что безвыходных ситуаций не бывает, но вот конкретно в этой я растерялся. Лучшим вариантом было лежать и притворяться мертвым, как опоссум. А потом, когда все закончится с позором вернуться к своим, виновато поджав хвост. Трусливый, но живой. Только вот я не мог поручиться за то, что кто-нибудь, увидев мое безжизненное тело, не захотел бы мне пустить очередь в лицо или к чертям не сжечь мое тело. Причем, это равносильно мог захотеть сделать и враг и свой. Хотя бы одно чувство, мне хватило бы даже нюха, чтобы понять, что мне делать. Думать, думать, думать, не останавливаться ни на секунду! Остановка равносильна смерти. Я должен справляться разумом с болью, но, конечно, не от дыр в моем теле. Образ Юдит, распятой на дереве, снова промелькнул в моей голове.
Я не мог бездействовать, я должен был постоянно о чем-то думать. За экспертизой моей трудоспособности, я совсем забыл о возможности прекращения своей жизнедеятельности. Может кровь уже клейкой шапочкой пропитала мой мозг, и он покроется трещинами и лопнет, как пузырь. Я протянул руку к голове и нащупал пулевое отверстие. Я не любил самостоятельно без врача лечить магией такие сложные ранения. Оно было на затылке, и это меня немного смутило. Я всегда стрелял в затылок, если хотел быть уверенным, что наверняка. Выстрел был меткий, точный, стрелял либо профессионал, либо невероятно удачливый ублюдок. Второй рукой я нащупал с другой стороны выходное отверстие. Я трогал дыры и с точностью определил траекторию полета пули. И тут я не сдержался, схватил автомат, который все еще лежал рядом со мной на земле, и выстрелил несколько раз в сторону стрелка. Тут же перекатился в сторону, осознав свою ошибку, и ожидая ответных выстрелов. Оглушительный шум от моей верной винтовки звенел в голове, но ответных выстрелов не последовало. Конечно, была маленькая вероятность, что стрелок был убит, но куда смотрят остальные? Ослепли, как и я? Тупые, как Творцы Неба? Пацифисты, как в Сладострастии? Окровавленные ветки снова распустились в моей голове, но я остановил это видение. Возможно, это какая-то магия, и все ослепли и оглохли, и слышат лишь шум, издаваемый ими самими. Идиотская фантазия тогда у этого человека. Просто на всякий случай я пустил несколько пуль вокруг себя.
Я снова дотронулся до отверстия в голове. Другой рукой я нащупал одну из ран на теле. Я нашел общее, обе были мокрыми от крови, но ни там, ни там она не текла. «Отлично» за наблюдательность, Кнуд, «параша» за сообразительность. Что за херня здесь происходила? Я надавил пальцем на голову, и, черт возьми, я нащупал свой мозг! Я трогал своей рукой центр всего того, что составляло меня, если не брать в расчет член, зубы и руку с оружием. Второй рукой я надавил себе на плечо и проник пальцем в рану на нем. А вот тут я зарычал от боли, как девчонка от возбуждения, прикусив себе губу. Идиот, тут-то у меня были болевые рецепторы, в отличие от мозга. Я мог чесать его и ничего не чувствовать, кроме ощущения странности своего действия. Кровь не пошла ни в одном из отверстий, в которые я так вероломно и сладостно проник. На прокушенной губе отставала кожа, но опять-таки она не потекла кровь. Теряю навык.