«Ты сгоришь в аду!»
- Неверное, в моем аду даже прикурить не у кого, гореть я точно не собираюсь. Следующий!
«Мы рассказали тебе все, что знали, нам, правда, больше нечего...».
- А вот не-а, хочу еще!
«Кончи прямо в меня!»
Ха, эту я даже помню. Выстрелил ей прямо между ног, когда выполнил ее просьбу. Думала, откупится. Мне приятно, и ей не так страшно. Хорошее воспоминание, и я подумал, что я приду в форму, если попробую впасть в приятную ностальгию. Ну-ка, может быть, кто-нибудь из вас еще также приятно умер, как эта мадам?
Почему я это делал? Потому что хотел? Нет, я же не избалованная истеричка. Потому что мог. Я всегда беру от жизни все, что она мне предлагает, поэтому и не упускал возможностей. Четко следовал совету Беспокойного Теодора, делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть. Когда я был в Строе, я почти всех имел, а оттого и делал с ними все, что могу. Сейчас я в подобии ада, и могу лишь вести с ними не самые продуктивные беседы.
Есть еще одна мудрая фраза, приписываемая одному русскому товарищу. Делай, что должен, и будь, что будет. Фраза не для меня, для планктона бездумного. Я был карающей рукой Эйвара, я должен был приносить смерть, а теперь я вот здесь в аду.
Какие глупости, обвинять во всем Эйвара.
Какие глупости, употреблять фразу «какие глупости»! Я же не дама из романа про долбаный девятнадцатый век!
Я машина для убийств.
Я умею выслеживать, допрашивать, стрелять, убивать. Я делаю это лучше всех. Я умею быть в центре внимания, шутить, выпивать. Умею руководить и умею выполнять команды даже лучше. Я умею злиться, смеяться и любить. Это много! Я умелый, некоторые индивидуумы не умеют не только ничего из этого, а ничего вообще!
Меня понесло. Голоса гудели, и я не мог придумать, о чем нам еще поговорить. Какая неловкость с моей стороны. Опять в кучу смешались, не разобрать по фразам. Не подняться по лестнице, не сделать шага вперед и даже не встать с колен.
Идиотское сравнение, я стою на ногах и даже иду вперед.
- Ну же, может вам есть, что сказать мне? - робко спросил я, чтобы попробовать возобновить беседу. На самом деле, я, конечно же, прокричал эту фразу. Ведь они орут, они никогда не заткнутся, а я должен быть громче них!
«Когда-нибудь, кто-то сделает тебе так же больно, как мне!»
«Я убью тебя, Кнуд, я вышибу тебе мозги!».
«Надеюсь, птицы склюют твое лицо».
«Мы выследим тебя, когда ты будешь совершенно один, и знаешь, что мы сделаем?»
«Если ты тронешь меня хоть пальцем, Дациан вытащит из тебя орган за органом, оставляя тебя в сознании!»
Их ненависть немного подогрела меня. Я даже смог остановить глубокий процесс самопознания, а подумать о кое-чем толковом. Меня насторожила одна фраза, и даже не та, что-то кто-то вышибет мне мозги. Конечно, так и случилось, и, возможно, это были даже друзья того самонадеянного парня, но сейчас это не важно. Последняя реплика меня задела куда больше, я снова подумал о Дациане. Юдит в моей голове говорила, что из-за Анойи мы умрем, но я все больше проникался ее голосом и своим горем, и ничего не понимал. Как яблоко на голову упало, я в Улье. Эврика.
Я мог бы догадаться и раньше. Во-первых, Юдит мне говорила, что план Анойи в том, чтобы призвать Богов. Что-то пошло не так. Во-вторых, перед тем, как я умер, началось нечто странное: землетрясение, скрипы, а все люди на поле боя свихнулись. Начали без страха кидаться в бой с единственной целью убивать всех подряд, будто бы они все были мной.
Итак, возможно боги в моем мире, а я в их. Им понравится там, потому что в Улье дикая скукотища. Но без меня у нас тоже не будет так весело. Хороший повод вернуть меня обратно, я покажу им лучшие бары Москвы!
Новое знание давало надежду, что и правда меня можно отсюда вытащить. Я не знал ни одного человека, которому бы захотелось этим заниматься, тем не менее, надежда - мой компас земной. Конечно, нет, это не про меня. Я знаю, как обламываются надежды, а еще лучше знаю, как самому прикладывать к этому руку. И к этому, и этому и к тому. Рукоприкладство - мой компас земной. Тем не менее, раз я здесь, другие тоже где-то в Улье. Меня могут достать случайно. Но лучше действовать самому, пока не свихнулся. Проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, и которого сердце удаляется от Господа. Помню еще, когнитивные функции сохранены. Он будет как вереск в пустыне и не увидит, когда придет доброе, и поселится в местах знойных в степи, на земле бесплодной, необитаемой. Если в Улей и придет что-то доброе, я почую, так что с вереском у меня нет ничего общего.
Мои мысли, как ссылки в интернете, по ним можно переходить вечно, цепляясь за ключевые слова. Я научился пользоваться интернетом, там много информации, которую люди сами дают о себе бездумно, и порно.
Будь я безумным богом, который хотел бы прорваться в мир, как бы я себя вел?
Голоса заорали с новой ударной силой, и я снова упал на колени. Они орали так громко, что я думал, мои нервные клетки сейчас лопнут. Суки, хотят сбить меня с толку. Я все равно буду думать о выходе, насколько громко бы вы ни пытались свести меня с ума! Я громче всех предсмертных криков!
Я заорал, голос полностью вернулся ко мне. У меня все еще была бутылка с гармонией, и при правильном использовании моей оставшейся магии, у меня получится сотворить себе что-то вроде выхода наверх.
Вдруг все стихло. Я слышал только свой голос, и я не знал, что лучше. Прокричаться было нужно, и я не останавливался, пока не закашлялся. Хронический бронхит.
Тишина длилась недолго. Вернулась Юдит.
«Если мы начнем войну, культисты из Анойи призовут богов, и погибнут все!»
«Если мы начнем войну, культисты из Анойи призовут богов, и погибнут все!»
«Если мы начнем войну, культисты из Анойи призовут богов, и погибнут все!»
«Если мы начнем войну, культисты из Анойи призовут богов, и погибнут все!»
«Если мы начнем войну, культисты из Анойи призовут богов, и погибнут все!»
Она не останавливалась, назойливо поселившись в моей голове. Пошла вон из нее! Вон! Я вспомнил, как выгонял ее из машины при последней встрече. Я вдруг испугался, что будет, если я вообще больше никогда не услышу ее голоса.
- Я передумал, продолжай меня корить до конца моего пребывания в Улье. Пили так, будто бы ты стала моей женой.
Она не остановилась. Больше я не мог думать о выходе, только о ней и ее смерти. Куском мяса я распластался на земле, раскинув руки и открыв рот. Возьми себя в руки, Кнуд. Меня передернуло, почти то же самое Юдит мне говорила в нашу последнюю встречу, когда я орал на нее. Так говорили многие и не раз, но я прекрасно помнил, что это было. Я весь напрягался, пытаясь представить ее интонации.
«Кнуд, возьми себя в руки».
Так же четко, как и предыдущая фраза. Ха, я сам хозяин своих мыслей, а значит, я сам буду решать, что слышать, а что нет. Я зациклился на смерти, поэтому и слышал лишь последние слова. Собственно, у кого чего болит. Неудивительно, ведь я умер.
Я немного полежал, слушая ее голос. Нет времени отдыхать, если я настроюсь на какое-то хорошее настроение, это еще больше увеличит мою гармонию, и я с большей вероятностью, выберусь.
Я стал думать естественно сначала о Юдит. Она держала меня в плену, не самая лучшая тема для настроя. Потом стал думать о своих пьяных посиделках за водкой. Тоже заканчивались не гармонично. И начинались. Руна была слишком далеко. Да как я вообще мог сотворять, если не могу вспомнить ничего гармоничного в моей жизни?! Только бутылки с гармонией жрал?! Да водкой запивал.
Это все же должна быть Юдит.
Я стал вспоминать. Сначала она и правда держала меня в холодном подвале, как в средневековье, но со временем он оброс мебелью и превратился в практически нормальную комнату с кроватью, столом и книжными полками. Я представил запах комнаты, сырой, потому что все же комната была под землей, и книжный и смолистый, потому что здесь все пропахло Юдит. Она часто приходила, садилась за стол и читала. Я не мог к ней подойти, так как был все же прикован наручниками. Она читала мне.
Момент как-то сам пришел мне в голову. Юдит тогда принесла мне еду. Она сказала, что понимает, что я не собираюсь ей говорить ничего весомого про Строй, но если я расскажу ей хотя бы какие-то детали, она отвяжет меня ненадолго. Я ей сказал, что я слышал, что у тех, кто так маниакально стремятся к власти, обычно маленький член. Вот какую деталь я могу рассказать про Эйвара. А еще, что ей понравится, что я могу сделать с развязанными руками. Она сказала, что это интересно, и ее забавляет, когда я пытаюсь шутить. Я спросил ее, а держала ли она сама член Эйвара, пока они жили все вместе, и Юдит ответила, что оденет мне кляп вместо веревок на руки.