Я все вспомнил досконально. Будто сам оказался там.
Я сидел на стуле и ел еду, которую она мне принесла. Хотелось думать, что она приготовила сама, но, конечно, нет. Сама Юдит села на стол передо мной так, что я видел, как струится ткань ее платья по всей длине ее бедра. Для себя она взяла гранат на черной керамической тарелке. Я смотрел, как она медленно разрезает его на две части, как опускает длинные пальцы в его растекающуюся мякоть и отправляет несколько зерен себе в рот. На ее губах остается красный след. Я чувствовал себя неуверенным в этот момент, каким никогда не был, и даже не знал, как продолжить разговор. И дело было не в том, что я находился уже второй год у нее в плену. Ни одна мысль не крутилась в голове, я только смотрел, как красный сок собирается в уголках ее губ, и полностью отдался этому занятию.
- Ты сегодня совсем немногословен. Что-то задумал?
- А ты сегодня особенно красивая, - я почти рычал, когда говорил эту фразу, и другую бы мог и испугать. Потом добавил нормально, - Может быть, еще спросишь, ничего ли у меня не случилось?
Она изучающе на меня смотрела, потом перевела взгляд на тарелку и с самым скучающим видом отправила новые зерна себе в рот.
- Наблюдая за твоим бурлящим богатым внутренним миром, который периодически выплескивается наружу, я бы не удивилась.
- Лучше понаблюдай, что выплеснется наружу, когда...
Она садится удобнее, положив ногу на ногу, и ткань ее длинного платья с разрезом сбоку спала, обнажая колено. Женщины обычно делают это специально, но у нее это выходит действительно не предусмотрено. Тем не менее, проследив за моим взглядом, платье она не оправила. Всем женщинам доставляет удовольствие, когда их желают, даже ей. Взгляд у нее, тем не менее, насмешливый. Сука.
- Поговорим серьезно. Изучая некоторую литературу, я пришла к одному выводу. Я озвучу его тебе, ты подтвердишь его или опровергнешь в зависимости от информации, которой ты располагаешь.
Я скривился в улыбке, но прежде, чем я что-либо сказал, она продолжила:
- В противном случае, Кнуд, мне придется оставить тебя сидеть в одиночестве очень надолго. Как я уже говорила, наблюдая за тобой, я сделала о тебе некоторые выводы. Нет ничего хуже для тебя, чем длительное заключение наедине лишь с самим собой. Я не буду требовать от тебя информации, которая как-то раскрыла бы планы Эйвара.
Умные женщины - опасная редкость. Вне зависимости от интеллекта, всем им свойственна наблюдательность, что делает умных еще опаснее, а глупых - злопамятными истеричками.
- Говори, может быть, за вкусное мясо в моей миске я тебе все расскажу.
Проигнорировала.
- Я думаю, чтобы перемещаться из одного мира в другой, нужно сотворить подобие определенной двери перехода. На Небо попадают именно таким способом?
Ни черта я этого не знал. Меня не посвящали, как попасть на Небо. Чтобы сохранять безопасность и целостность структуры, не нужно посвящать каждый ее компонент во все детали. Я и так знал слишком много. Тех, кто слишком много знает, нужно убирать.
- Откуда я могу это знать?! Я похож на психа, который сотворяет Небо? Ты их вообще видела? Я говорил тебе уже сотни раз, что я не был на Небе. У тебя хреновая память или думаешь, я за это время сломался, и у меня развилась патологическая открытость? Я понятия не имею ни о какой долбаной двери! И кстати, предположение идиотское!
Я разорался на нее, ничего не мог с собой поделать. Но когда я поднял глаза на нее, ее взгляд оставался невозмутимым. Я так не привык. Опять уперся взглядом в ее колени. Когда же уже настанет тот момент, когда я смогу оказаться между них. Фраза, что лучше умереть, стоя на ногах, чем жить на коленях, сейчас впервые была не применима ко мне.
Юдит протянула мне пачку сигарет и зажигалку. Какая умница, это кстати. Я закурил.
- Успокойся. Судя по тому, что я читала о признаках вранья, ты не лжешь. Как бы меня ни интересовала сумасшедшая идея насчет Неба моего названного безумного брата, у меня есть еще второй безумный брат. К счастью, он не сотворяет свой мир, но он занимается не меньшей чушью. Он заигрался с нижним миром, что куда опаснее.
- А я слышал, что он чокнулся и путешествует по Тибету, как сраный герой блокбастера.
- Дациан действительно чокнулся, но я предполагаю, он путешествует по Румынии, как герой крайне низкокачественного фильма. Они с Адель что-то готовят, и на этот раз я сделаю все, чтобы им помешать. Чтобы сдерживать их безумие, мне нужно было многое узнать. За это время погибло немало людей, в том числе и тех, за кого я была ответственна. Невозможно узнать все или, более того, удовлетвориться этими знаниями, но, тем не менее, я готова действовать.
- Эйвар не безумен. Из вас троих, или даже четверых, если включать мертвую Лауру, он самый нормальный. Ты думаешь, ты не чокнутая? Ты держишь...
Юдит вдруг нагнулась ко мне и поцеловала в губы. Совсем не продолжительно, я требовал больше, облизывая ее губы, но она отстранилась. Мы смотрели друг другу в глаза так близко, мы были что у меня появилось ощущение, что это даже слишком. Я хотел стянуть ее со стола, но здесь в замке король не я. Она упирается одной рукой мне в плечо, чтобы удержать равновесие, а другой проводит мне по лицу, оставляя липкий след от граната на щеке.
- Кнуд, послушай меня. Я правда говорю с тобой крайне серьезно. Я не буду тебе рассказывать, что я думаю насчет Небесного Строя, но от Анойи в ближайшее время стоит ждать опасности. Их увлечение богами заставит страдать всех нас. Я пытаюсь выяснить про них, я уже знаю некоторые способы защиты от силы этих богов, об их уязвимых местах, об Улье. Если бы ты отрекся от Эйвара, я могла бы научить и тебя...
Я видел, как у нее замирает дыхание, видел, как зрачки расширяются, как она вся едва ли не трепещет от волнения. Я впервые видел ее такой, и она впервые предлагала мне уйти из Строя. Я думал, мы оба понимаем, что это невозможно! Что я скорее сдохну, чем предам! Строй никого не выпускает, а я немаленькое его звено, поэтому не выпущу себя сам. Меня злят ее слова, но я снова, снова не знаю, что ей сказать.
- Я не смогу быть на твоей стороне.
Прежде, чем я даже договариваю фразу, ее взгляд совершенно меняется, становясь обжигающе холодным. Она отстранилась от меня, выпрямила спину. Извивается как змея. Сигарета сломалась у меня в руках, и я обжигаю руку.
- Завтра утром я уезжаю в Варшаву на несколько дней. Расскажу об этом Таддеушу, как первому участнику Сладострастия. Ты, как хорошая ищейка, наверняка знаешь, кто это. Забыла, ты же безуспешно пытался его убить.
Дальше я почувствовал такое опустошение, что ничего общего с гармонией это не имело, и воспоминание оборвалось. Я каждый раз испытывал титановые страдания, когда она покидала меня надолго. Конечно, дело было не только в любви, а в том, что она была единственным моим обществом в заключении. Как же Юдит была права насчет наказания и одиночества. Я тогда долго целовал ее колени, и, будто в бреду, просил ее остаться.
В любом случае, та боль не была сравнима с болью от утраты. Кстати, не только Юдит, но и себя. Все-таки из нас двоих, любимчик у себя все же я.
Я вскочил на ноги, голоса все еще орали, точнее, начали делать это снова наравне с Юдит, но теперь это все была суета. Если бы я был большей паскудой тогда, я бы выслушал информацию Юдит, а потом вернулся бы в Строй, но отношения, построенные на лжи ни к чему не ведут. Ха. Тем не менее, не время унывать, время восхищаться возможностями собственной памяти. Юдит мне говорила, что выбраться можно с помощью сотворения двери. Я создам такую дверь, что хрен меня здесь кто удержит, выйду на несколько миров вверх. Но мне на следующей.