Вспоминая все, что я знал об Улье, я подумал, что я в Безмолвной Бездне. Скучная, скучная станция.
Я достал из кармана шинели две бутылки с гармонией и осушил их. Глотнул еще из баклажки водку, чтобы и моя печень почувствовала прилив силы. Я стал представлять гребаную дверь, которая в моем сознании была дверью в лифт, чтобы он отвез меня из нижнего мира в наш. Даже выставил руки вперед, как колдуют обычно новички, насмотревшиеся фильмов.
В Безмолвной Бездне не было ничего. Только я и мои мысли. Магии в Безмолвной Бездне тоже не оказалось.
Я услышал собственный вой, и более ничего не было слышно.
17 глава. Таддеуш.
Я думал, что потерял все силы. Что рухнул в обморок лицом в воду раз и навсегда. Но мой геройский настрой дал мне силы всплыть наверх.
- Яна! Яна!
Я кричал и сплевывал воду, пока мой взгляд пытался сфокусироваться. Я тер и тер глаза. Наконец, я понял, что ни Яны, ни Кнуда рядом нет. Я помнил место, где он ее топил, но их там не было. Я побежал туда, то есть, как мне казалось, побежал, но на самом деле по воде двигаться получалось довольно медленно. Я расплескивал воду, как ребенок на море, бил по воде. Это не давало эффекта.
- Кнуд? Кнуд, сука, где ты? Куда ты ее забрал?
Он не отзывался. Тишина вообще стояла несуразная, ни выстрелов, ни пения птиц. Меня пробрало жаром, я бы весь покрылся липким потом, не будь я уже мокрый. Как это могло произойти? Я, конечно, знал не всю возможную магию, я вообще не очень много всего знал, но они не могли просто так взять и испариться. Падальщики так могли! Точно! Это ведь значило, что Кнуд ее не утопил? Зачем бы Падальщикам их перемещать вместе, если бы Яна была уже мертва? Или Яна со своей искажённой силой могла теперь перемещаться в пространстве тоже? Тогда она очень крутая.
Если она стала такой мощной, то она непременно сможет еще немножко продержаться, пока я не приду ее спасать. Я полностью вылез из воды, и стал оглядываться в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Что бы сделал Шерлок Холмс? Или хотя бы доктор Ватсон? Или хоть кто-нибудь, кто умеет соображать в критической ситуации? Я пошел вперед в сторону пролеска, из которого мы пришли, еще раз окликнув по очереди сначала Яну, потом Кнуда. Идти было на удивление легко, несмотря на мое кровотечение. Будто бы открылось второе дыхание, такое бывает при сильнейшем стрессе. Ведь если я не найду Яну, я никогда себе этого не прощу. Я за нее ответственен, и я ее люблю.
Когда я только зашел в лес, я вдруг почувствовал невообразимый холод. До костей пробрало, и мне на нос упала снежинка. Одна, вторая, третья, потом еще и еще. Деревья за несколько секунд покрылись массивным слоем снега, а ветки заледенели. Как сказочно! Листья куда-то пропали, деревья были с голыми стволами. Какой дурак придумал называть деревья голыми? Я стоял по колено в снегу. Какая-то новая магия? Сначала волна, огонь, теперь холод? Как в аниме.
Я обернулся, вдруг это сделал Кнуд, которого я сначала не заметил. Озеро было по-прежнему пустым, но полностью заледенело. Стоп. Прежним его вообще назвать было нельзя. Не было ни деревянного мостика для купальщиков, ни железного моста, об который я, кажется, убил блондинку, и ее самой тоже не было. И купола тоже не было, да и вообще все выглядело по-другому. Смутно знакомым, но ведь все озера похожи друг на друга. Я же не географ, чтобы их различать. Все что я знаю о ландшафте, я узнал из телевизора. Какого черта тут происходит?
Может, Яна все-таки осталась там. Я сделал несколько шагов в сторону озера и замер на месте. Через озеро по льду стремительно шел ребенок. Не то, чтобы его что-то гнало или бы он куда-то торопился, просто дети, бывает, куда-то спешат, находясь на какой-то своей волне. Он был одет в коричневое манто с овечьей шерстью на воротнике, явно предназначенное для мальчика постарше. В руках он держал ветку, которую волочил по снегу, оставляя змеевидный след. Мальчик казался мне знакомым, но я надеялся, что мой мозг пытается найти знакомый образ в этом ребенке лишь потому, что у меня хорошо работает ассоциативное мышление. Юдит говорила, что только такое мышление у меня работает.
Всего лишь думая о том, что я могу знать этого мальчика, я хотел убежать подальше в лес. Мне не нужно было узнавать, он это или нет. Можно было бы потом неплохо ширнуться вечером и забыть про то, что я увидел. Или, может быть, я сам сейчас ловил галлюцинации. Нет, я же спасал Яну. А этот мальчик единственный живой человек, которого я видел с тех пор, как они пропали. Я буду спрашивать совет у ребенка, что мне делать дальше, и не буду пытаться вспомнить, кто он.
- Эй, пацан? Мальчик, ты меня слышишь?
Я помахал рукой. Он заметил меня, подпрыгнул на месте и помахал мне в ответ. Потом побежал в мою сторону, каким-то невероятным образом умудряясь не свалиться в сугроб. Я сделал несколько шагов вперед, загребая снег в свои тряпичные кеды. Холодно, жесть как. Мои мокрые одежда и волосы превращались в сосульки. Вот бы мальчик знал какие-то ответы, я бы быстрее спас Яну, и мы бы вдвоем сидели у теплой батареи и пили глинтвейн.
Мальчик подбегал ближе, и я все больше убеждался, что мой страх оправдался. Это был Хенрик, один из мальчиков, который погиб по моей вине. Один из двенадцати детей, которых я не смог довезти до церкви живыми.
Я попятился и схватился за свои леденеющие волосы. Кто-то зашел в своей магии слишком далеко. Мне хотелось прочитать молитву, но как-то ни одна не вспоминалась. Но я мог бы прочитать рэп. Это ни к чему.
Хенрик добежал до меня и дотронулся до моего предплечья, будто осалил меня. Лицо у него было такое позитивно взволнованное, будто бы он собирался позвать меня в игру. Только вот его кожа была совершенно белая без единой кровинки, и лишь его бледные губы имели слабый розовый оттенок. Как панночка из «Вия»! Господи, да он был совершенно точно не живой! То есть, это понятно было сразу, ведь он умер еще в семнадцатом веке. Но вот он, стоял передо мной и заинтересовано улыбался мне.
- Таддеуш, а почему ты так смешно выглядишь?
Из его рта пар не шел, хотя я видел, как он дышит. Хенрик рассматривал мою одежду, и я понимал, как он, должно быть, удивлен. Хотя и не меньше моего.
- Хенрик, это ведь ты?
- Я, я, кто же еще, - он засмеялся.
- Малыш, что ты тут делаешь?
- Гуляю, пока ты спишь.
Это всего лишь сон! Глупый страшный кошмар, и как я раньше не догадался. Обычно мне снятся феи и сахарная вата, а вот тут такой кошмар. Не время спать сейчас, тем не менее, я обрадовался. Вот бы и все, что было на поле боя, мне приснилось.
- Значит, мы в моем сне, - констатировал я, чтобы озвучить свои мысли вслух и сделать их более убедительными.
Хенрик постучал белым кулачком себе по голове, намекая на то, что я тупой.
- Ты вон там спишь, а я вышел погулять.
Он указал на другую сторону озера, и я увидел очертания повозки сквозь деревья и костер. Издалека казалось, что вокруг него должны танцевать лесные духи. Но я помню, что когда мы ехали с детьми через лес, у нашей повозки повредилось колесо, и мы не успели доехать до деревни на ночевку. Разожгли костер, и уснули прямо в повозке, пытаясь согреть друг друга. На утро, когда мы проснулись, Хенрика не оказалось с нами. Никто не видел, чтобы он вставал ночью. Снег замел следы, и я так его и не нашел. При воспоминании об этом у меня потекли слезы, и я стал их вытирать рукавом футболки, будто бы был одного возраста с ним.
Мне было страшно на него посмотреть. Я думал, что наркотики и алкоголь почти похоронили эти воспоминания, и я не думал, что столкнуться с ними будет настолько болезненно. Точнее, не так. Я вообще не думал, что мне придется столкнуться с этими воспоминаниями.
- Ты что, плакса? Твои слезы заледенеют, и потом их будет больно отдирать.
Он потянул меня за карман джинсов. Я все-таки повернулся снова к нему, глаза доверчивые, и он улыбался мне уголками бледных губ. Я протянул к нему руку, одел на него капюшон. Здесь было так холодно, но вряд ли Хенрик это чувствовал.
- Хочешь посмотреть, как я умер?
Конечно, я не хотел! Но также я и должен был это сделать. Я ничего не успел ответить. Хенрик стоял рядом со мной, вцепившись мне в джинсы, но в то же время я снова видел, как он куда-то спешил через озеро, волоча за собой палку. Я пошел к нему навстречу, он должен был меня увидеть, но он не поворачивался в мою сторону.