Наш проклятый мир так устроен, что человечеству в целом нет дела до отдельно взятых людей. Оно, как некое фантастическое чудище, пожирает самое себя, чтобы расти, становиться сильнее и приобретать все больше знаний. И этому самоедству не положить конца, потому что это – закон выживания любой цивилизации…
И тогда я дал по тормозам, развернулся на сто восемьдесят градусов и повез Олега домой. К отцу.
К моему облегчению, милицейских засад ни в окрестностях, ни в подъезде не оказалось. Мы поднялись к квартире, и Олег сам нетерпеливо нажал кнопку звонка. Выждал минуту и нажал еще несколько раз. Никакой реакции. Еще несколько суматошных звонков – но лишь тишина в ответ.
Олег хотел было постучать, но я придержал его за плечо. У меня опять возникло тревожное предчувствие.
Но потом я вспомнил, что перед домом не видно машины Круглова, а значит, его может не быть в квартире.
– Может быть, он поехал в больницу? – предположил вслух я. – Наверное, ему сразу позвонили оттуда…
Что будем делать?
Честно говоря, ехать в больницу мне совсем не улыбалось.
Олег задумался, а потом вдруг подскочил к двери соседней квартиры и, прежде чем я успел его остановить, позвонил.
– Мы раньше с теткой всегда держали запасной ключ у соседки, – пояснил он мне. – На всякий пожарный… Может, он до сих пор у нее?
Дверь открыла заспанная и потому недовольная пожилая женщина. Однако, увидев Олега, она всплеснула руками:
– Олежек, господи!.. Откуда ты? И что у тебя за вид?
– Я выздоровел, теть Тамар, – солидно ответил Олег. – Вот, пришел из больницы, а дома никого нет… У вас, случайно, наш ключ не сохранился?
– А как же! – удивилась женщина. – Я-то по первости, когда Аня… царство ей небесное!.. я хотела ключ милиции сдать, чтобы все было как положено… А потом, когда тут новый жилец поселился, хотела ему сказать, но его вечно дома не бывает…
– К-какой еще жилец, теть Тамар? – заикаясь от удивления, спросил Олег. – Ко мне же папа приехал! Он что, решил одну комнату сдавать кому-нибудь?
– Папа? – в свою очередь, удивилась Тамара. – Не знаю, не знаю… Лично я твоего отца еще не видела. А вот что здесь человек из милиции проживал какое-то время, это я точно знаю!.. Наверное, не просто так жил, а по служебному делу, понимаешь? Ведь когда Аня-то богу душу отдала, здесь столько милиции понаехало!.. И я сразу смекнула: что-то не то было с ее смертью!.. – Она понизила голос: – Я так думаю, милиция здесь своего человека держала в засаде, Олежка! Олег растерянно оглянулся на меня.
– Подождите, – вмешался я, обращаясь к женщине. – А с чего вы взяли, что этот новый жилец – из милиции?
– Так он это… на следующий день после того, как Аня… как Аню увезли… вместе со следователем пришел сюда…. Евгений Петрович зовут следователя, я его знаю… И, значит, Евгений Петрович открыл ему квартиру и ключ оставил… Я, честно говоря, в глазок за ними наблюдала… А вы сами тоже из милиции?
– Нет, – сказал я. – Я скорее по медицинской части, знаете ли…
– Да что ж я вас на лестнице-то держу? – опомнилась соседка. – Сейчас я мигом ключ принесу!..
– Вы что-нибудь понимаете, Владлен Алексеевич? – спросил Олег, когда мы остались одни.
– По-моему, да. Вот что. Быстро собери самое необходимое, и мы тут же уйдем…
В квартиру нам удалось проникнуть без проблем. В ней никого не оказалось. Постель в комнате Олега была разобрана, рядом с ней на полу стояла консервная банка с окурками и недопитая банка пива. На кухне царил еще больший беспорядок, чем в тот вечер, когда я был арестован.
– Странно, – задумчиво сказал Олег. – Отец всегда был аккуратным… Что же он так опустился после смерти тети Ани? Или этот… квартирант… здесь так насвинячил?
Я уже знал ответы на эти вопросы, но оставил их пока при себе.
– Собирайся, – поторопил я Олега. – А я пока осмотрюсь тут повнимательнее…
Осмотр большой комнаты принес потрясающие результаты. В гардеробе, за костюмами и платьями, обнаружился футляр, похожий на тот, в котором рыболовы обычно хранят удочки. Я приоткрыл «молнию» и увидел внутри тускло поблескивающий ствол и трубку лазерного прицела…
Телевизор, который стоял на кухне, находился в режиме временного отключения: на панели мерцал красный огонек. Пульт лежал на холодильнике. Я нажал на кнопку включения, и экран с готовностью осветился.
Только показывал он совсем не телепередачу и не фильм.
Я увидел ту палату, в которой еще совсем недавно лежал Олег. Камера была установлена где-то под потолком, потому что вид был достаточно панорамным. На койках-каталках, отделенных друг от друга штабелями аппаратуры, неподвижно лежали тела, и простыни были испачканы темными пятнами – изображение было черно-белым. Вокруг коек деловито суетились люди в милицейской форме и в штатском. Сверкали блицы фотовспышек, кто-то, встав на корточки, рассматривал что-то в лупу на ковре… Среди оперативников мелькнуло бледное и как бы осунувшееся лицо Завьялова…
Я выключил телевизор, потому что Олег уже собрался. Он успел переодеться и вернул мне куртку. Все имущество его уместилось в спортивную сумку. Подумав, он шагнул к холодильнику и стал изучать его содержимое.
– О, смотрите, тут еще осталось молоко, которое тетя Аня покупала! – воскликнул он. – Долговременного хранения… Возьмем, оно нам пригодится! И это тоже…
Он стал набивать сумку какими-то свертками.
Когда он закончил, я спросил его:
– Ты готов?
– В общем, да… А мы что, не будем ждать папу? Ответить я не успел. За окном послышался шум подъезжающей машины. Одним прыжком я метнулся к выключателю, чтобы погасить свет. Потом осторожно отогнул край шторы.
Это был Круглов на своей «восьмерке». Запирая дверцу, он то и дело поглядывал на окна.
– Взгляни-ка, Олег, – попросил я. – Только осторожно, не высовывайся…
Олег выглянул в окно из-за моего плеча.
– Кто это? – с удивлением спросил он немного погодя. – Тот самый новый жилец, о котором говорила тетя Тамара, что ли?
– Ага, – подтвердил я. – Только выдавал он себя почему-то за твоего отца…
Мы с Олегом переглянулись. А через несколько секунд стояли в подъезде, площадкой выше, прижавшись к стене. На всякий случай я сжимал в кармане рукоять пистолета.
Самозванец-Круглов пружинисто взбежал по лестнице, замер на миг, прислушиваясь, и мы затаили дыхание. Потом замок щелкнул, дверь квартиры открылась и вновь затворилась.
Ступая на цыпочках, мы осторожно спустились по лестнице и выскочили из подъезда. Олег хотел было устремиться напрямую прочь от дома, но я вовремя схватил его за руку и повлек, ступая под самыми окнами вдоль стены. Было видно, как свет, падавший из окон второго этажа на улицу, вдруг погас.
– Он поймет, что я приходил, – прошептал мне на ухо Олег. – Я ведь там оставил брюки и ботинки милиционера…
Пользоваться угнанной машиной я уже не решился. Мы свернули за угол дома и углубились во дворы. А потом Олег потянул меня к школе…
Глава 17
Рассвет. Сирены в городе стихли, но я уверен, что милиция по-прежнему проявляет активность. Значит, нам надо отсидеться хотя бы до вечера. Олег с голоду не пропадет, а я продержусь. Говорят, диета идет на пользу даже тем, кто не страдает ожирением.
Будем надеяться, что никому в голову не придет искать нас на школьном чердаке.
– Интересно, – вдруг говорит Олег, прекращая возню с котом, который уже утолил голод и теперь сонно мурлычет у мальчика на коленях, – что могло произойти с моим папой? Неужели они его?.. – Голос его предательски дрожит.
Я молчу, а сам вспоминаю ночной звонок Кругловой. «Не верьте ему!» – успела выпалить она, и теперь ясно, что тетка Олега хотела этим сказать.
Видимо, тип, выдававший себя за отца Олега, заявился к Анне Павловне ночью. Скорее всего он пытался уговорить ее отдать ему спящего племянника. Но Круглова сумела позвонить мне, и ему пришлось, убрав ее, убраться несолоно хлебавши. Олега отправили в больницу, и это сорвало планы его похищения из квартиры. Пришлось использовать вариант маскировки под отца Олега – тем более что других родственников у Кругловых в городе не было, а соседи, как показывает опыт тети Тамары, не особо интересовались личностью «нового жильца»… Скорее всего, настоящего Круглова перехватили где-то по дороге к Мапряльску. Возможно, Они не стали его убивать, а просто выкачали из него все необходимые сведения для «легенды» самозванца, и он все еще жив, но это предположение выглядит необоснованно оптимистическим. Конторы, которые проводят подобные операции, обычно не любят оставлять свидетелей. Но мальчику об этом не стоит пока говорить, пусть надеется на лучшее… Главное – что последняя его надежда остаться в родном городе рухнула, и, следовательно, мне придется вывозить его из Мапряльска.