— Пойдем, — сквозь зубы прошипела Эйра, — а то они смоются, и тогда мы тут ввек ничего не сыщем.
Юки чувствовала, как ноги ее дрожат, как сердце учащенно бьется, будто она идет на первое свидание. Но ей нужно увидеть его лицо, вспомнить.
— Здра-астье, — протянула Эйра свое привычное приветствие, привстала на носки и слега поклонилась, — А можно с вами познакомиться чуточку покороче?
— Ба! — Протянул в ответ тощий, — близняшки! Да еще и русскоговорящие! Конечно, конечно можно! Я вот Аба, а это мой друг Ва… Кхм. Жан. Э, с кем имеем честь?
Эйра представилась, представила Юки, но Юки едва ли слушала их беглую, будто закадычную речь. Она во все глаза, с отрытым от удивления ртом смотрела на Жана.
И это был не Жан.
Перед ней стоял Енисей. Ее Мастер.
Всё и пирамида со своими загадками, и уместившиеся в ней люди, и даже сестра — пропали. Она видела только его. Видела изумленно округлившимися, все еще не верящими глазами. Но это был несомненно он.
Под ее пристальным, ошалелым взглядом Мастер смутился и потупился. Он решительно не узнавал ее.
— М-мастер? — с запинкой выдавила из себя Юки. — Ты разве меня не узнаешь?
— Простите, — пробормотал он и поджал губы в извинительной улыбке. — Мы знакомы?
— Енисей, это ведь я Юки! Ты рассказывал мне про Вербарию, помнишь? Ну, как же так!..
При упоминании о Вербарии и у забывчивого Мастера и у тощего капитана отвисли челюсти. Какое-то время они просто хлопали глазами то на нее, то на Эйру и ничего не могли сказать.
— Едрыть, — наконец, промямлил тощий. — Я даже не знаю, что теперь и думать. Вы от Верховного? Зна-знаете Атодомеля?
— Вот оно! — Взвизгнула Эйра, сорвала с головы хиджаб, бросила его себе под ноги и запрыгала на месте, хлопая в ладоши. — Я знала, я знала, я знала! Я знала, что будет именно что-то эдакое! Господа! — остановила она свои бесновенья и положила одну руку на плечо Мастеру, а другую — тощему. — Теперь мы просто обязаны уединиться и очень, очень много рассказать друг другу. Так ведь? Так?!
Больше прочих недоумевал экскурсовод, что перекатывал взгляд от одного к другому и ни слова не понимал, поскольку весь диалог велся на непонятном ему языке. Когда же Юки выплеснула на публику заряд радости, он смекнул, что, верно, это старые знакомые или единоверцы, или земляки, нежданно-негаданно обретшие друг друга при столь случайных обстоятельствах. Улучив мгновенье, об этом он и спросил у Абы по-английски.
— Да, да, — поспешил заверить его догадку тот. — Эмм, мы много работали вместе, но не лично, а по дистанционному интерфейсу. Обкатывали, как выяснилось теперь, вместе одну и ту же испытательную машину. Они по голосу нас узнали.
Он улыбнулся и, хитро сощурившись, снова вцепился в локоть экскурсовода.
— Дорогой Мустафа, теперь-то вы просто обязаны оказать нам честь и провести особую экскурсию. Иначе пред дамами станет очень, очень неудобно. Ну, вы понимаете меня, ведь так?
Мустафа, который и без дополнительных увещеваний был уже на все согласен, только тяжело вздохнул. Что ему оставалось делать? Тем более закрытая для туристов пирамида была не столь уж и запретной. Ежемесячно, ли дважды в месяц, он, ли Саид, водили туда особых гостей. А компьютерщики, обслуживающие тот странный сервер, так и вовсе шныряли туда сами собой, чуть ли не каждую неделю.
Поэтому Мустафа соорудил понимающую физиономию, многозначительно кивнул и предложил следовать за ним.
* * *
Переход от пирамиды к пирамиде осуществлялся по длинным тоннелям. Они не были оформлены столь изящно, как тот, по которому вводили в обитель пришельцев. Так, простые бетонные стены, низкий свод потолка с рядом светодиодных ламп и длинна, которую сподручней было преодолевать на велосипеде. Провожатый, кстати, предложил им воспользоваться транспортом, стоящим тут у входной двери, но гости предпочли пеший ход. Им было, что обсудить дорогой.
Пилот, как две капли воды походивший на Мастера, оказался на самом деле и не пилотом даже, а геофизиком, только что, на том упавшем вертолете, прибывшим из Антарктики. Его сухопарый товарищ пилотом тоже не являлся, зато водил за собой одно из тел Верховного. Узнав про это, сестрички слега напряглись, но быстро и успокоились: ведь будь у того коварный замысел в голове, рассказывать о своей работе он явно не стал бы.
Когда, чередой взаимных рассказов, речь зашла о манипуляторе, Иван (а именно так звали поддельного Мастера), воровато оглядевшись, достал из карманов обмотки полукругов и предъявил их сестрам, но отдавать насовсем отказался.
— Я не то что б не доверяю вам, — сконфуженно проговорил он, убирая части манипулятора в разные карманы. — Ведь очевидно, что это рука… Край… Эмм, Да, Крайтера, свела нас. Просто это наше единственно оружие против Верховного. Мудрецов Ра.
В целом же рассказ Ивана и Абы ни в чем не противоречил тому, что было известно сестрам. Он лишь доподлинно раскрыл обстоятельства находки остова Вербарии, сохранившихся там древних, утвердив за последними окончательную цель — освобождение Атодомеля.
Свою же часть истории Эйра и Юки начали с жаром, предупредив, что б все удивленья были оставлены на потом. Иван и Аба, действительно, округлили глазами лишь раз, узнав, кто такая на самом деле Эйра. Но, когда рассказчицы подошли к моменту их внедрения в генизу Земли, все нужные слова куда-то улетучились. Ведь их новые знакомые, как и всё и вся вокруг — сон Земли, ментальный отыгрыш… Как сказать об этом? Как сказать человеку, что он только жалкая капелька в океане ментальностей? Можно было б все объяснить словами Зака, мол, жизнь и смерть это только понятия, и что жизнь не прекращается с гибелью физического тела, а лишь меняет среду существования. Это можно легко понять и представить стороннему наблюдателю, но… Попробуйте-ка объяснить рыбе о воде, в которой она живет. Какая вода? Спросит она вас и будет совершенно права.
— Что-то не так? — Иван первым обратил внимание на внезапное молчание рассказчиц.
Сестры переглянулись, и Эйра едва заметно мотнула головой, выражая: «лучше не стоит», но Юки, наперекор себе и своей двойнице тихо сказала:
— Они должны знать.
— Что мы должны знать? — ничего не подозревая, спросил Иван. Аба остановился. Остановились и все, включая Мустафу, который совершенно ничего не понимал и успел уже порядочно устать от иноземцев.
— Мы все в генизе Земли. В одной из итераций ее памяти. А находиться в ней можно только в одном состоянии…
— Будучи мертвым, — заключил Аба и глубоко вздохнул. — И давно?
— По меньшей мере, десять лет. Примерно настолько наше время отдалено от этого.
— При других обстоятельствах я бы спросил вас, кто выиграл суперкубок в две тысячи шестьдесят пятом, — Аба опять вздохнул. — И много б денег поднял. Но… Я, думаю, что так всяко лучше, чем полное ничто. А, Вавилов?
— Это объясняет мою чуйку, — проговорил Иван, глядя куда-то в сторону. — Ведь, если действие окажется неверным или фатальным, то его можно откатить и попробовать снова, по-другому. Точно так же, как вы откатились сюда не десять лет.
— Да, думаю, да, — ответила Юки и продолжила свой рассказ о внедрении в генизу Земли с большей уверенностью.
Когда речь зашла о том, как они скоротали свою первую ночь в деревне у Ярослава, Иван, вдруг прервал их и попросил описать тот дом, чердак и, особенно детские рисунки из коробки. Юки покорно выполнила просьбу столь точно, сколь могла.
— Похоже на наш загородный дом, — нахмурился Иван. — А надпись на рисунке оборота какая была? Детская? Детским почерком была сделана?
Юки напрягла память.
— М-м-м, нет. Почерк был твердым.
— Мы думаем, — вдруг встряла в разговор Эйра, — Что это послание оставил Крайтер. Тот самый молибденовый человек, что вручил вам части манипулятора. Или то, что могло предстать от его вида. Ведь он тоже здесь, внутри генизы! По земным меркам он провел здесь двадцать тысяч лет, но по меркам жизни генизы это гораздо, гораздо больше.