— Ну, слава Богу, — выдохнула Юки и полезла в карман за ключом.
Не успела она достать его, как часть стены вместе с полками отодвинулась и оттуда, пятясь задом, вышел, точно из сказки выбрался, мужик. В вышитой красным косоворотке, суконных в синюю полоску штанах и кедах. Выпрямившись, он, наконец, развернулся и с уханьем водрузил на стол окованный сундук. Не обращая на Юки внимания, он откинул крышку и зарылся в содержимое. Среди вороха разломанных игрушек он отыскал гобота, победоносно крякнул и с грохотом захлопнул сундук.
— Нашел! — обратился он к Юки, стрельнув по ее рубцу серо-зелеными глазами. — Думал, выбросил, ан нет!
Окладистая русая борода, волнистые русые волосы прибраны двойным шнурком за уши, широкий немного вздернутый нос и густые светлые брови под которыми — открытый приветливый взгляд.
— Вы старообрядец? — спросила Юки по-русски.
— А вы хранительница очага? — ответил он на безупречном японском, но тут же продолжил на своем: — Нет, я просто сочувствующий. Знаете ли, обидно, когда общая пракультура сгинает в небытии.
Юки нахмурилась, но мастер не дал ей опомниться:
— Вы с чем пожаловали?
— Вот, — протянула она блестящую металлическую трубочку. — Разряжает пятьдесят с плюсом за неделю-две. Что может быть?
— Хм, — мастер насупился и принял ключ. — Давно это с ним?
— Второй месяц уже…
— Ай-яй. Так и до взрыва недалеко, — он сноровисто выбил батарею, посмотрел в отверстие на свет, подул в него и снова посмотрел. — Кажись, виновника нашли.
— Виновника?
Вместо пояснений, мастер сел на краешек скрипнувшего кресла-качалки, открыл дверцу стола и нашарил там какой-то хомут с проводами. Горловину устройства он стянул вокруг ключа, засунул внутрь него два провода, а третий воткнул в системник. Юки заметила, как на экране галографа вспыхнуло окошко программы, внутри которой округлился глаз камеры. Мастер же схватился за мышку и клавиатуру. В то же время устройство, схватившее ключ, тихо зажужжало. Изображение в окошке программы придвинулось тоннелем, потом еще и еще…
Вдруг что-то с грохотом брякнулось на пол, Юки вздрогнула и тотчас бросилась поднимать танцующую по полу медную тарелочку. Сама столкнула ее с прилавка, пока пялилась в монитор. Чувствуя, как начинают пылать щеки, она поднялась и с поклоном положила тарелку на прилавок. Мастер в ответ только улыбнулся:
— Бросьте. Вот взгляните лучше в ком причина.
Он развернул изображение, так, чтобы ей было лучше видно, и указал пальцем на…
— Муравей? — Юки с гадливостью изучала глаз, усико и жвалу насекомого. — Как он?.. Как он попал туда?
— Заполз, когда батарейку вставляли. Раздавили животное, а он за кончину-то свою и отомстил.
— А его можно оттуда вытащить?
— Осквернить могилу предлагаете? Это будет вам дорого стоить.
— Насколько?
— Настолько, — и мастер, показав пальцами насколько, снова отвернулся к голографу.
Юки на мгновенье зажмурилась. Он издевается над ней, не иначе.
— Назовите сумму. Я понимаю, что уже и так вам должна за обнаружение проблемы, но если для вас вытащить дохлого муравья трудность по этическим соображениям, то я… Я, наверное, смогу его сама выковорить.
— Полноте, — выговорил нараспев мастер. — Я пошутил. Это всего мураш. Причем не самый умный. Был бы умным, сидел бы дома, а не шлялся где попало… Ну, вот и все.
Он высвободил ключ, для порядка дунул в него, проверил на свет и только после вкатил батарею на место.
— Если проблемы сохранятся, приходите. В эдаком случае я вам буду должен батарейку.
Юки аккуратно положила холодную трубочку в карман и тут же протянула руку ладонь вверх.
— Сколько я вам должна?
Мастер откинулся на спинку кресла-качалки, закинул руки за голову и уставился в потолок. Пожевал губами, покосился на Юки, оттолкнулся коленом от стола и заскрипел туда-обратно.
— Денег я с вас не возьму, — наконец ответил он. — А вот от маленькой услуги не откажусь. Вы ведь из Второй жизни?
— Да, — Юки опустила руку и потупилась. — Моя внешность…
— Внешность здесь, видимость там… Ваш внутренний состав, вот что важно. Я хочу попросить вас передать кое-что. Вот это, — в его руках появился гвоздик флешки. — Здесь письмо. Для одного моего хорошего друга, который, с недавних пор, перестал навещать меня. Хочу знать, все ли с ним в порядке. Если ответит — занесете от него весточку, на том и сочтемся.
— А вы сами не можете?
— Нет. Мозгошин первого уровня, — он постучал себя пальцами по уху. — Радио слушаю и мне хватает. До пятого расширяться не планирую. В действительности друга моего звали Такуми Асано. Там, во Второй жизни, он Енисей… Простите, а вас как зовут?
— Инфи. То есть Юки. Юки Маркова.
Мастер добродушно улыбнулся, обнажив ровные белые зубы:
— Ладно. Инфи хорошо, но Юки еще лучше. Скажите, ваше цифровое альтер эго оно… Какое?
— Извините, но мне уже правда пора идти, — громче обычного брякнула Юки и выхватила из протянутой руки мастера флешку. — Я к вам приду еще. В следующий раз. Благодарю вас за починку. Письмо я обязательно передам. До свидания.
Уже в бархатном коридоре, отойдя от «Молоток и паяльник» на десяток шагов, Юки остановилась и закрыла глаза. Медленно вздохнула и выдохнула, успокаивая биение сердца. В этом мастере что-то было. Когда он посмотрел на нее, спросил, как ее зовут его взгляд, его голос, словно бы проникли в ее затаенное. На короткую секунду ей поверилось, что и она, и мастер, и его магазин — все есть Вторая жизнь. Настолько все вдруг прикинулось легким.
— Инфи. Ай-яй…
Вот и проговорилась. Поставила себя вторую на первое место.
— Как же так… Ц-ц…
Всю дорогу домой образ мастера не выходил у нее из головы. С поразительной четкостью припоминались черты его лица, улыбка, глаза… От серо-зеленых глаз сердце Юки всякий раз мучительно сжималось. Волосы, одежда, манера говорить — во всем угадывалось свое, знакомое, но не узнанное сразу. «Инфи хорошо, но Юки еще лучше». По всему телу пробежали мурашки.
У дверей в свою коробчонку Юки остановилась и долго смотрела на нее, не понимая, зачем она пришла сюда. Дверь была словно чужой, открывающаяся совсем не в то, в ненужное ей место. Мрак, холод и страх. Они здесь, они настоящие. Они с Юки. А там? Инфи. И море тепла, и солнца, и веселья. Впрочем, теперь там появилось и настоящее дело.
Трубочка ключа осталась холодной. Юки грустно улыбнулась. Значит, мастер оказался прав, и проблема заключалась в дохлом муравье. Мастер, успевший, было, рассеяться в ее воображении, вновь материализовался. Большие сильные ладони, широка грудь, статные плечи… Юки прикусила губу, глубоко вздохнула, выдохнула через рот и открыла дверь.
Раздевшись, Юки забросила одежду в прачечную и юркнула под душ. Струйки горячей воды все никак не согревали. Они хлестали по раскрасневшейся коже, но внутрь, где засела тоскливая холодинка, не протекали. Юки задрала голову и набрала полный рот воды, проглотила, но теплее от этого не стало. Просидев в душевой втрое дольше обычного, она, наконец, выбралась, укуталась в махровый коричневый халат и прошлепала босыми ступнями к кровати.
— Бунгало, закат.
И снова закатное солнце, приглушенный рокот прибоя, крик чаек… Крыша из пальмовых листьев слегка поскрипывала на теплом ветру. В дальнем правом углу паук сплел серебряную паутинку. И муха уже жужжала по комнате.
Юки приподнялась на локтях и посмотрела в окно. Солнце едва выглядывало из-за черно-алых полос томного океана. Над ним, по вечернему пастбищу неба, разбрелась отара розовых облачков. Где-то вдали ударил колокол. Его тягучий звон растекся по воздуху, обволакивая все на своем пути. Минуты через две, когда эхо первого удара едва унялось, раздался второй.
Она вздрогнула и остановилась, только когда пальцы прикоснулись к затылку.