Она неуверенно смотрела на него, не зная, верить ли его словам. Она не знала, серьезно он говорит или шутит.
— Существует Первый закон мусоризации, — сказал Исидор. — Мусор вытесняет чистоту. В тех квартирах, где давно никто не живет, некому воевать с мусором.
— И он победил, — закончила за него девушка. — Теперь я понимаю.
— Эта ваша комната, — сказал он, — квартира, которую вы выбрали, слишком мусоризована, чтобы в ней можно было жить. Но мы можем понизить фактор мусоризации, если поищем в других квартирах вещи… Но… — Он замолчал.
— Но?..
— Но мы никогда не победим, — сказал Джон Исидор.
— Почему?
Девушка вышла в коридор, закрыв за собой дверь. Сложив руки и прикрыв свои маленькие, высоко посаженные груди, она стояла перед Исидором, всем видом выражая стремление понять. Или так ему, во всяком случае, показалось.
По крайней мере, она умела слушать.
— Никто никогда не победит мусор, — сказал он. — Выигрыш может быть только временным и локальным, в каком-то отдельном месте, как моя квартира. Мне удалось создать нечто вроде стабильного равновесия между давлением мусора и чистоты. Но в конечном итоге я либо умру, либо уеду, и мусор возьмет свое. Этот закон универсален и действует во всей Вселенной. Вся наша Вселенная движется к состоянию полной мусоризации — не считая, конечно, Вилбура Сострадающего и его пути наверх.
Девушка недоуменно смотрела на него.
— Я не вижу связи.
— Но в этом и состоит смысл сострадания. — Он был озадачен. — Разве вы не участвуете в сопереживании и у вас нет генератора эмпатии?
Осторожно, после паузы, она сказала:
— Я не взяла его с собой. Я думала, что здесь есть свободный аппарат.
— Но ведь генератор, — возбужденно сказал он, — это вещь первой необходимости, он должен быть у каждого! Это продолжение вашего тела, это способ, которым вы соприкасаетесь с эмоциями других людей, — и одиночество прекращается. Да вы и сами это знаете, это же всем известно. Сострадатели позволяют даже таким, как я… — Он замолчал, но было поздно, он проболтался, и по вспыхнувшему на ее лице отвращению он понял, что она поняла. — Я почти прошел этот тест, — дрожащим голосом сказал он. — Тест на умственные способности. Я — умеренный специал, совсем не такой, как остальные, но Сострадающему это не важно…
— Что касается меня, — сказала девушка, — то я считаю это главным недостатком сострадающих.
Она просто констатировала факт своего отношения. Факт своего отношения к недоумкам.
— Я пойду к себе, — сказал он.
Он направился к лестнице, сжимая размягченную теплом руки пачку маргарина.
Девушка смотрела ему вслед, бесстрастное выражение ее лица изменилось. Она позвала:
— Подождите!
— Зачем? — спросил он.
— Вы мне нужны. Надо подыскать мебель в других квартирах. Вы же сами говорили.
Она гордо подошла к нему. Обнаженная верхняя половина тела говорила об отсутствии даже грамма лишнего жира.
— В какое время вы обычно возвращаетесь с работы? Вы могли бы мне помочь.
— А вы не смогли бы приготовить ужин на двоих, если я принесу кое-что из продуктов? — спросил он.
— Нет. У меня слишком много дел.
Девушка отмахнулась от его предложения, даже не пытаясь понять его. Теперь, когда исчез страх, Исидор заметил, что в поведении девушки стало появляться что-то другое, странное, прискорбное: холодность, словно дыхание вакуума, заполняющего пространство между обитаемыми планетами. Дело было не столько в том, что она делала и говорила, а в том, что она НЕ делала и НЕ говорила.
— Как-нибудь в другой раз, — сказала она.
Она направилась к своей квартире.
— Вы не забыли, как меня зовут? — спросил Исидор. — Джон Исидор. Я работаю…
— Вы уже говорили мне, где вы работаете.
Она на минутку остановилась у двери, открыла ее и добавила:
— У какого-то невероятного типа по имени Ганнибал Слоут, который, как мне кажется, существует только в вашем воображении. Меня зовут… — Она бросила на него холодный взгляд. — Рейчел Розен.
— Из Ассоциации Розена? — спросил он. — Самого крупного производителя гуманоидных роботов в системе?
Странное выражение на ее лице вдруг исчезло.
— Нет, — сказала она. — Я ничего не знаю об этой компании. Это еще одна ваша недоумочная фантазия, надо понимать. Джон Исидор и его персональный генератор эмпатии. Бедный мистер Исидор.
— Но, судя по вашему имени…
— Мое имя, — сказала девушка, — Прис Страттон. Это мое имя по мужу, и прошу вас пользоваться только этим именем. Можете называть меня Прис. — Она немного подумала. — Нет, лучше обращайтесь ко мне как к миссис Страттон, потому что мы друг друга почти не знаем. По крайней мере я вас не знаю.